В ходе грандиозной дискуссии, развернувшейся вокруг плана правительственных ассигнований на реанимацию американской экономики (если отбросить всю риторику, это просто-напросто спор о том, как поделить ограниченные финансовые ресурсы государства), одной из любимых мантр правого крыла республиканцев стало утверждение, будто ближайшая историческая аналогия нынешнего кризиса – Великая депрессия 30-х годов – закончилась вовсе не благодаря усилиям администрации Ф.Д. Рузвельта и ее «Новому курсу». Если верить правым, конец Депрессии положила Вторая мировая война.
Их либеральные оппоненты в качестве контраргумента трясут статисткой, свидетельствующей о реальных достижениях рузвельтовского «Нового курса». При этом обе стороны углубляются в область сослагательного наклонения: либералы утверждают, что без «Нового курса» 30-е прошли бы тяжелее для страны, а республиканцы настаивают, что страна перенесла бы депрессию легче, если бы правительство не вмешивалось в экономику.
Но что если мы примем аргумент правых, как он есть – предположим, что Америку действительно вытянула из Депрессии война? Если так, то это едва ли может служить аргументом в пользу пассивной роли государства в экономике и бесконечных налоговых послаблений для бизнеса. Ведь экономика военного времени была полной противоположностью модели Адама Смита с ее свободным рынком и минимальным госрегулированием – это был «Новый курс» в десятой степени, где правительство регламентировало и контролировало буквально все сферы жизнедеятельности граждан. И конечно, большое значение имеет исход войны: Америка вышла из нее победоносной, до зубов вооруженной и практически не помятой, с относительно небольшими людскими потерями, в то время как все остальные главные участники (и наши стратегические конкуренты) по сути совершили массовое самоубийство и бессильно простерлись у наших ног.
Республиканцы, сами того не желая, затронули очень важную тему, но никто почему-то не хочет серьезно в ней разобраться – даже их собственные сторонники. В ящике Пандоры таится вопрос: а что если все экономические взлеты и спады США обусловлены вовсе не степенью государственного вмешательства в экономику, кредитно-денежной политикой или уровнем налогообложения, а нашими успехами и неудачами в качестве империалистической военной машины? Что если наше национальное богатство проистекает из способности грабить остальной мир, зачастую просто благодаря самоубийственному поведению наших оппонентов?
Давайте разберем в самых общих чертах хронологию последних ста лет. Пусть это выглядит поверхностно — в конце концов, и макроэкономическая теория со всеми ее сложными статистическими выкладками на поверку оказалась очередной астрологией. Итак:
1914-1918: Первая мировая война. Америка оказывается в числе победителей, заплатив сравнительно малую цену в плане человеческих жертв, ее экономике и инфраструктуре не нанесено вовсе никакого ущерба. В то же время европейские конкуренты США совершают массовое самоубийство как в демографическом, так и в экономическом смысле. За этим следует…
1920-1929: Один из периодов величайшего подъема в истории США. Он не отмечен ни крупными войнами, ни массовым суицидом среди наших конкурентов. А значит, нечего грабить. Как следствие…
1929-1939: Великая депрессия. Ни новых войн, ни империалистической экспансии, отсюда и более чем скромный экономический рост. Но тут начинается…
1939-1945: Вторая мировая война. США выходят из нее победителем, потеряв относительно немного человеческих жизней; наша территория опять не затронута войной. Европейские и азиатские конкуренты Америки массово гробят себя с демографической и экономической точки зрения. Мировые рынки за вычетом коммунистического блока — наши, бери не хочу. В результате…
1945-1960: Американский экономический бум. Экономика США в 1950 году производит половину мирового ВВП и переживает самый значительный и продолжительный подъем в истории страны, включая беспрецедентное повышение уровня жизни.
В этот же период колониальные империи Британии и Франции — наши уже ослабленные конкуренты — окончательно рассыпаются, позволяя Америке расширить свою империю за счет образовавшегося вакуума. США ведут войну в Корее (1950-1952 гг.), но всего через два года выходят из нее, тем самым минимизировав и свои трофеи, и потери. Тем временем расширяется коммунистическая империя, но коммунистические государства по своей природе экономически неконкурентоспособны относительно США, не считая того, что они не пускают американские товары на рынок и не дают нашей империи разгуляться. Следовательно…
1960-1970: Экономический бум в США еще какое-то время продолжается на волне грандиозного передела собственности вследствие Второй мировой войны, но ближе к концу десятилетия постепенно начинает спадать. Одновременно с намечающимся упадком…
1963-1975: США впервые в своей истории проигрывают войну — во Вьетнаме. Потерпев свое первое колониальное поражение, американская империя отступает повсеместно. От Латинской Америки до Ближнего Востока некогда послушные нам страны начинают самоутверждаться. Все больше государств третьего мира исповедают социализм или «неприсоединение». Америка получает все меньше добычи от грабежа остального мира. В результате…
1970-е: Экономическая стагнация, снижение уровня жизни. В конечном итоге это приводит к победе на очередных президентских выборах известного империалиста — Рональда Рейгана. Как следствие…
1981-1989: Американская экономика накачивается ради победы в «холодной войне» против «империи зла». Рейган вбухивает в военную промышленность колоссальные государственные средства, накапливая огромный национальный долг. Экономика и культура страны милитаризуются. Упадок империи приостанавливается. Латинская Америка возвращается в поле притяжения США, и многие из арабских государств становятся покладистее, особенно после бомбардировок Ливии. Америка финансирует войну против СССР в Афганистане, устраивая русским кровопускание без малейшего ущерба для собственной территории. Благодаря этому:
1980-е: Экономика США вновь начинает расти, хотя и не такими темпами, как в послевоенный период.
1989-1991: Коммунистическая империя разваливается — победа США в «холодной войне». Образовавшиеся на ее месте новые рынки Америка поглощает без единого выстрела и без каких-либо потерь, тем самым открывая для себя новые возможности для грабежа. Основной конкурент США в экономике — Япония — по сути переживает коллапс. В 1991 Америка одерживает первую крупную победу со времен Вьетнама, выиграв войну в Персидском заливе. Лишившись соперников, американская империя переживает внезапный расцвет. Соответственно…
1990-е: Экономический бум, набирающий обороты ближе к концу десятилетия. Американская экономика достигает показателей роста, невиданных с 50-х и 60-х годов.
2001: Кратковременная рецессия, которую многие воспринимают как недоброе знамение для бурно растущей американской экономики. Однако…
2001-2002: США проводят победоносную военную кампанию в Афганистане, вынуждая мир впервые признать Америку не просто империей, а «гипердержавой». Американская экономика тут же возобновляет рост, и тут…
2003-2008: Вторжение в Ирак становится вторым за всю историю поражением США в войне. Былая победа в Афганистане медленно теряет обороты и начинает оборачиваться еще одной неудачей. Итого две проигранные войны за одно десятилетие. И в результате…
2007 — настоящее время: Новая Великая депрессия.
Таким образом, если руководствоваться логикой правых, то речь нужно вести не о том, нужно ли повышать или снижать налоги, и не о целесообразности финансирования программ полового воспитания для школьников. Ведь взлеты и падения американской экономики не имеют никакого отношения к кальвинистским фантазиям Адама Смита, зато они теснейшим образом связаны с нашими победами либо поражениями в войнах. Или, говоря конкретнее, с нашей возможностью грести все под себя, после того как наши конкуренты самоустранятся, обескровив и обанкротив друг друга. Именно так мы пожинали плоды победы в обеих мировых войнах и позднее в «холодной войне». Чем успешнее наша страна уподобляется пронырливому шакалу, пируя на еще теплых останках чужих империй, тем мощнее становится наша экономика и тем лучше мы живем — за счет возможности снижать у себя налоги, увеличивать госрасходы на соцобеспечение или делать и то, и другое разом, насколько позволяют размеры награбленной добычи.
Но стоит нам первыми затеять войну, ввязаться в нее самолично и проиграть (как поступили наши идиоты во Вьетнаме, Ираке и Афганистане) — тут-то и начинается Большой упадок. Профессор Чикагского университета Роберт Пейп недавно охарактеризовал коллапс американской империи как «один из серьезнейших упадков в современной истории, уступающий по своим масштабам только внезапному внутреннему обрушению Советского Союза в 1991 году».
Данная концепция, естественно, имеет свои недостатки, как и любая экономическая теория, вынесенная на широкое обсуждение в наши дни. И все же это самая очевидная из всех моделей. Главное же ее отличие заключается в том, что ни левым, ни правым не хватает смелости рассмотреть эту самую очевидную модель. Может быть, она для них слишком очевидна, но скорее всего, причина в том, что такая трактовка истории коробит чувствительные души как либералов, так и консерваторов. Ведь декларируемая открытость этой публики для «неудобной правды» на деле относится только к той правде, которая неудобна для других. Экономист неокейнсианской школы Пол Кругман не так давно признал: «Великая депрессия в конечном итоге завершилась, и то только благодаря грандиозной войне, которую нам едва ли стоит повторять».
Левые желают верить, что история экономического развития государств имеет некую мораль, и мораль эта такова: жадность неминуемо приводит к краху наподобие того, который мы наблюдаем сегодня. Правые тоже верят в сказку о морали, но с обратным знаком: будто хозяйственной жизнью государств правит кальвинистский бог и его «невидимая рука», и бог этот благоволит к экономически активным — к трудолюбивым людям, верующим в свободный рынок. Поэтому люди должны быть свободны от оков светского (а потому «плохого») государства и иметь возможность экономически самореализоваться. А если государство начинает претендовать на божественные функции и вмешиваться в процесс распределения прибыли, то кальвинистский бог ужасно сердится и поражает это государство стагфляцией или накладывает заклятие вялого экономического роста. Или нечто дурацкое в этом духе.
Выходит, что теперь правым приходится купировать и комкать собственную аргументацию в споре о «Новом курсе», поскольку ее логическое продолжение опровергло бы их любимую экономическую теорию по Кейнсу. Ведь если продолжать их же мысль, американской экономике требуются победоносные войны, несущие гибель нашим конкурентам; именно им наша страна обязана своим беспрецедентным бумом в послевоенный период. И наоборот — поражения в войнах, вроде нынешней иракской кампании (а ведь это детище правых республиканцев), приводят как раз к такому экономическому коллапсу, который мы сейчас и переживаем. Получается, что республиканцы, эти горе-империалисты, и виноваты — по их собственной логике — в нашем теперешнем упадке. Ведь это из-за них мы и вляпались в рецессию на ближайшее десятилетие. И все потому что свои имперские фантазии эти клоуны воплощают так же бездарно, как боссы AIG управляли финансами.
В этой связи встает еще один вопрос: какого черта мы накручиваем сейчас свою афганскую кампанию, когда уже ясно, что мы в проигрыше? Афганистан – это кладбище империй. Что нужно Обаме — две проигранные войны подряд? Какой еще державе доводилось так позорно облажаться? Кроме того, войны полезны для американской экономики только тогда, когда за ними стоит перспектива добычи. А какие трофеи мы планируем взять с Афганистана, даже если выиграем — пыль? Опиум? (Я бы еще согласился на опиум, но даже я знаю, что с ним не создашь общество американской мечты. Нацию счастливых наркоманов — да, но не нацию счастливых семей и крепких собственников.)
В общем, если процветание экономики США подпитывается войной, как следует из лукавых, трусливых недомолвок правых республиканцев, так пусть они хотя бы честно скажут об этом — и перестанут врать насчет свободного предпринимательства.
перевод – Александр Трибунский
