Каждый день американские военные тратят 1,75 миллиарда долларов, и эти средства расходуются преимущественно на большие корабли, крупные орудия, многочисленные по составу батальоны, которые не только не нужны для того, чтобы одержать победу в современной войне, но они, конечно же, будут совершенно неуместны в войнах будущего.
В этом отношении американские вооруженные силы на девятом году первого великого конфликта между государствами и сетями не смогли, как это часто происходит с военными, необходимым образом адаптироваться к изменившимся условиям, и на своем горьком они опыте убедились в том, что противник часто опережает их на шаг. Американские военные на годы завязли в Ираке, и затем показали, что они не способны понять – и в Ираке, и в Афганистане, – что наращивание в соответствии с установками старой школы численности наземных войск не обеспечивает долговременных решений в конфликтах нового стиля, когда приходится бороться с противником, использующим сетевые принципы организации.
Так было почти всегда. Принимая во внимание высокие ставки, а также те опасности, с которыми им обычно приходится сталкиваться, военные всегда противятся изменениям. Во время первой мировой войны армии на Западном фронте в 1915 году воевали почти так же, как это было в битве при Ватерлоо в 1815 году, когда атаки осуществлялись при плотно сомкнутых построениях, хотя в это время уже появилось автоматические оружие и осколочно-фугасные артиллерийские снаряды. Миллионы людей погибали в этих бойнях, и так продолжалось год за годом, тогда как бои велись за узкие полости земли, состоявшие из перемешанной грязи. Не удивительно, что историк Алан Кларк (Alan Clark) озаглавил свое исследование по изучению деятельности высшего военного руководства в ходе этого конфликта следующим образом – «Ослы» (The Donkeys).
Даже значение постоянно совершенствуемых танков, самолетов, а также радиоволн, посредством которых они связывались друг с другом, только частично осознавалось следующим поколением людей в военной форме. Их предшественники не могли понять смертоносную природу огневой мощи, а их преемники не смогли вовремя оценить возросшее значение механизированного маневра – за исключением немцев, сообразивших, что молниеносные войны возможны, что и позволило им в первое время одержать несколько крупных побед. Они бы так и продолжали побеждать, если бы не такие ошибочные стратегические решения, принятые на самом высоком уровне, как вторжение в Россию или объявление войны Соединенным Штатам. В конце концов, нацистов не столько победили в бою, сколько заблокировали (gang-tackled).
После этого было неправильно понято ядерное оружие, и особенно серьезную ошибку в этом отношении допустили американские военные, которые первоначально полагали, что его можно применять так же, как и другие виды вооружений. Однако оказалось, что оно эффективно только как фактор устрашения против его использования. Удивительно, но именно воин холодной войны Рональд Рейган смог очень точно оценить особенности этого вида оружия. «Ядерную войну нельзя выиграть, – отметил он, – и ее нельзя допустить».
Теперь мы переходим к войне в век информации. Технологические прорывы двух последних десятилетий – сравнимые по своему мощному и масштабному воздействию с последствиями наступившей два века назад индустриальной революции – совпали с новым моментом глобальной политической нестабильности после завершения холодной войны. Тем не менее, большинство военных вступают в эту эру с уже знакомыми установками и представлениям, в соответствии с которыми новые технологические инструменты призваны только усилить обычные методы.
Что касается Соединенных Штатов, то руководящие чиновники в этой стране продолжают верить в то, что стратегия «шока и трепета» (shock and awe), а также предложенная Пауэллом (Powell) доктрина «превосходящей силы» (overwhelming force) только укрепились благодаря добавлению большего количества умного оружия, управляемых на расстоянии летательных аппаратов, и также почти мгновенной глобальной коммуникации. Самым известным сторонником «шока и трепета», слепо верящим в правильность это стратегии, является советник президента по вопросам национальной безопасности Джеймс Джоунс (James Jones). Вокруг этого генерала сформировалась группа старших помощников, среди которых были и те, кто предложил эту концепцию в 1990-х годах. Смысл ее сводился к следующему: «Чем больше молот, тем лучше результат».
Ничего не может быть дальше от истины, и об этом столь неприятным образом свидетельствует ситуация в Ираке и Афганистане. И, действительно, – спустя полтора десятилетия после того, как мой коллега Дэвид Ронфельд (David Ronfeld) ввел термин «сетевая война» (netwar) для описания появляющихся в мире конфликтов, основанных на сетевом принципе, Соединенные Штаты по-прежнему отстают от жизни. События последних десяти лет ясно показывают, что масштабное применение силы приводит только к тому, что убитыми оказываются невинные люди, а выжившие приходят от этого в ярость. Такие сетевые организации как Аль-Каида показали, насколько легко уклониться от этих выпадов и продолжать наносить точные ответные удары.
Американские военные, использовавшие эти новые инструменты ведения войны преимущественно традиционным образом, потеряли финансовую устойчивость, а также получили серьезную психологическую травму. Действительная стоимость войны в Ираке составляет около 3 триллионов долларов, как это следует из анализа, проведенного Нобелевским лауреатом Джозефом Стиглицем (Joseph Stiglitz) и Линдой Билмс (Linda Bilmes), но даже по официальным данным расходы на эту войну составили 1 триллион долларов. Что касается человеческого капитала, то американские войска утомлены по причине постоянно повторяющихся продолжительных командировок для борьбы против врагов. А если бы этих врагов можно было собрать всех вместе, то ими вряд ли удалось бы укомплектовать одну дивизию морской пехоты. Соединенные Штаты в прямом смысли вплотную приблизились к тому, чтобы после 11 сентября (2001 года) наносить удары по самим себе.
Если военные не успевают за скоростью изменений, то их страны от этого страдают. В первую мировую войну неспособность понять последствия массового производства привела не только к бессмысленным бойням, но также и к концу великих империй и банкротству других стран. Неспособность осознать значение механизации американцами и их союзниками в начале Второй мировой войны позволило странам «оси» захватить огромные по площади территории, и они были близки к победе. Неспособность понять истинное значение ядерного оружия привела к самоубийственной гонке вооружений, и все едва не закончилось ядерным апокалипсисом во время кубинского ракетного кризиса.
В настоящее время признаков непонимания все еще предостаточно. Так, например, в эпоху сверхзвуковых противокорабельных ракет военно-морские силы США расходуют бессчетное количество миллиардов долларов на «надводные боевые корабли», алюминиевые сверхсовременные основы которых сгорят до ватерлинии при попадании в них одной единственной ракеты. Тем не менее, военно-морская доктрина призывает к тому, чтобы атаковать вооруженных ракетами противников, находясь в пределах физической видимости в прибрежных водах.
Тем временем вооруженные силы США потратили десятки миллиардов долларов на создание своих «боевых систем будущего» (Future Combat Systems), представляющих собой целую кучу новых видов вооружений, механизмов и коммуникационных приборов, которые даже их сторонники считают совершенно ненужными для осуществления тех боевых операций, которые наземные силы будут проводить еще в течение многих лет. Океаны информации, которые каждый день будут порождать эти системы, способны блокировать командную связь, и поэтому проведение даже самой простой операции превращается в очень сложную и утомительную задачу.
Что касается военно-воздушных сил США, то помимо их широко известной склонности к массированному бомбометанию они продолжают сохранять свою любовь к новейшим и исключительно дорогим истребителям, хотя за последние почти 40 лет они в боях с противником потеряли только один самолет. Страшно дорогой F-22, как выяснилось, не является особенно функциональным, и этот проект сейчас закрывается после того, как в него были вложены огромные средства. Однако военно-воздушные силы далеки от того, чтобы сдаваться. Вместо этого будет производиться еще более современный истребитель F-35, затраты на производство которого будут составлять сотни миллиардов долларов. Все это происходит в то время, когда уже США обладают лучшими в мире образцами вооружений, и в этом смысле положение не изменится еще в течение многих лет.
Эти события свидетельствуют о том, что Соединенные Штаты тратят огромные суммы денег таким образом, что это делает Америку менее безопасной не только перед лицом неорганизованных повстанцев, но также и в соперничестве с умными странами, которые работают над созданием самых разных видов оружия. Эта проблема выходит далеко за рамки собственно вооружений, а также других высокотехнологичных устройств. Больше всего американскому военному арсеналу недостает глубокого понимания сетевых принципов организации, не жестких, но живых взаимосвязей между людьми, создающими и предлагающими новые образцы коллективного интеллекта, власти, а также цели – независимо от последствий.
Гражданские общества во всем мире таким образом интегрировались в сетевую жизнь, что это позволило им внести значительно больший вклад в дело свободы, чем это сделали сомнительные попытки американских военных привнести демократию в Ирак или Афганистан под дулом оружия. Что касается «негражданского общества», то террористы и транснациональные преступники уже активно используют сетевые связи (connectivity) для координации глобальных операций такими способами, которые в прошлом были невозможны. До Интернета и Всемирной паутины террористические сети, действующие скоординировано в более 60 странах, были бы невозможны. Сегодня в мире много людей подобных Умару Фаруку Абдулмуталлабу (Umar Farouk Abdulmutallab), и некоторые из них могут оказаться более удачливыми.
Однако принципы сетевой организации не обязательно должны помогать только плохим парням. Если использовать все имеющиеся возможности, то это может привести к созданию нового вида вооруженных сил, а также к возникновению новых видов войн. Конфликты будущего должны и могут быть менее затратными и разрушительными, а вооруженные силы могут получить больше возможностей для того, чтобы защитить невинных, а также сдержать или победить агрессора.
Крупные танковые армии больше не ведут сражений в степях, и современная война стала исключительно скоротечной и сложной. Тем не менее, существует способ уменьшить эту сложность и свести ее до трех правил, которые помогут сохранить огромное количество человеческих жизней и ценностей в эпоху сетевых войн.
www.inosmi.ru
