Вчера вечером Китай встретил приход Нового Года по лунному календарю обычной феерией оглушительной и ослепительной пиротехники. Но за пределами страны кое-кто опасается, что в год Тигра мы станем свидетелями вспышек иного рода, поскольку эта новая мировая держава стремится самоутвердиться в глобальном масштабе.
"Китай становится все сильнее и сильнее. Это видно по счастливым лицам тех, кто приходит покупать фейерверки, – заявляет хозяйка ларька Хань Цзин, продавая в северном районе Пекина идущие нарасхват ракеты и прочую пиротехнику, – во время экономического кризиса Китай пострадал не столь сильно, как другие страны. Наш китайский народ уверен, что обгонит все остальные страны".
Хватая с прилавка огромный пакет фейерверков, ее покупатель Чжоу Лиюань соглашается с продавщицей. "По крайней мере, казнили этого британского наркоторговца [Акмаль Шейха]. В прошлом переговоров было бы больше. Сейчас между Китаем и Америкой много конфликтов, но на сей раз у нас более сильные позиции".
В последнее время споры с Западом возникают буквально по любому поводу – от вопросов торговли до климатических изменений. В Европе и США бизнесмены и официальные лица в частном порядке жалуются на усиливающуюся напористость (многие говорят – высокомерие) этой растущей державы.
"Думаю, 2009 год стал поворотным моментом, – говорит директор европейских исследований Китайского института современных международных отношений (China Institute of Contemporary International Relations) профессор Фэн Чжунпин (Feng Zhongping), – Если вы говорите, что Китай более уверен в себе, то вы правы. Но я думаю, существует какое-то недопонимание со стороны США, европейских государств и особенно средств массовой информации. Мне не кажется, что Китай стал "колючим"".
С точки зрения Запада, Китай не хочет делить ответственность, которая ложится на плечи любой великой державы. Он не оказывает давление на Иран и Северную Корею по вопросам ядерного распространения, не берет на себя серьезные обязательства в сфере климатических изменений, а также наносит ущерб другим странам искусственным занижением курса своей валюты.
Он отметает в сторону любую критику по поводу прав человека; он пытается экспортировать цензуру; он оказывает давление на организаторов зарубежных кинофестивалей, чтобы те отменили показ фильмов о Тибете и Синьцзяне.
Но с напряженностью в последнее время получается какой-то перебор. Предшественники Обамы тоже встречались с Далай-ламой, и в каждом случае Китай выступал с возражениями. В четверг должна состояться новая встреча. Аналитики также отмечают, что Китай в последние месяцы оказывает растущее давление на Северную Корею.
С точки зрения Пекина, Запад предъявляет нереальные требования, ожидая, что стороны не только поймут и осознают приоритеты друг друга, но и пойдут на компромиссы в ущерб собственным интересам.
"Некоторые люди надеялись, что по мере развития экономики Китая его внешняя политика и политические реформы также начнут приобретать западные черты, – говорит профессор Фэн, – многие люди полагают, что ответственная великая держава будет делать то, чего от нее ждут Соединенные Штаты".
Директор Китайской национальной ассоциации международных исследований (China National Association of International Studies) Виктор Гао (Victor Gao) утверждает, что этот список требований США становится все более длинным. "Поставки оружия на Тайвань и визит Далай-ламы происходят в момент, когда им нужна помощь по Ирану… Каковы три главных приоритета для Америки? Если они отнесут туда Тибет или Тайвань, я буду просто изумлен", – говорит он.
Этим объясняется то, что Китай не видит смысла уступать в определенных вопросах.
"Новая напористость Пекина в меньшей степени является результатом его растущей экономической мощи, и в большей – итогом осознания того, что в конечном итоге западные страны больше заботят не права человека, а торговля и экономика", – говорит исследователь из Human Rights Watch Николас Бекелин (Nicholas Bequelin).
Везде в мире усиление Китая встречают в равной мере с энтузиазмом и со страхом. Соседей, конечно, тревожит рост его мощи, но другие страны относятся к Китаю с большим воодушевлением.
Профессор Дебора Бротигэм (Deborah Brautigam), которая в своей последней книге "The Dragon’s Gift" (Дары дракона) исследует китайское присутствие в Африке, заявляет, что если кое-кто на континенте считает Китай "неоколониалистом", то остальные приветствуют эту страну. "Африканские лидеры и комментаторы, выражающие такую точку зрения, не испытывают наивных иллюзий по поводу китайских интересов в Африке. Но им на самом деле нравится слышать, как китайцы говорят об инвестиционных возможностях, а не о помощи. Их очень интересуют такие опирающиеся на ресурсы модели, как инфраструктурные кредиты", – отмечает она.
Аналитики прогнозируют дальнейшее усиление напряженности, но не зрелищную конфронтацию в отношениях между Китаем и Западом. Гао утверждает, что ставки слишком высоки для обеих сторон. "Принимающие решения руководители в этой стране крайне осторожные и осмотрительные люди. Дело не в том, что они боятся другой стороны, а в том, что они знают: усиление трений плохо для Китая, плохо для США и для всего мира", – говорит он.
Возможно, Пекин становится все более самоуверенным, но он отнюдь не считает, что рост его могущества и влияния это нечто данное и неизменное. Под налетом самоуверенности скрывается неотступное беспокойство по поводу реального состояния и силы китайской экономики и общества. Пекин не знает точно, каким образом решать такие проблемы, как усиление неравенства и повсеместная коррупция. Такая внутренняя уязвимость способствует укреплению популистского национализма, но одновременно усиливает потенциальную опасность международных споров.
"То, что многие обозреватели расценивают [как растущую самоуверенность], на самом деле является продуктом более масштабных дебатов и политической борьбы в Пекине за то, где должен оказаться Китай через десять лет, и как он там окажется, – утверждает работающий в Пекине политолог Рассел Ли Мозес (Russell Leigh Moses), – единственный сложившийся на сегодня консенсус заключается в том, что Китай не должен позволять помыкать собою. Отсюда мы получаем такую чрезмерную реакцию, толкание локтями и дергание за пиджаки со стороны местных руководителей".
На улице же многие простые китайцы с гордостью говорят о подъеме своей страны, однако другие люди весьма цинично отзываются о ее перспективах. "Мы ядерная держава, но готовы ли мы применить военную силу против кого-либо?" – пожаловался еще один покупатель фейерверков, отказавшийся назвать свое имя.
"Те статистические данные, которые Китай предоставляет о собственной экономике, полная фальсификация. Многие выпускники не могут получить работу. Когда в Пекин приезжают иногородние, у них на регистрацию семьи уходит семь или даже десять лет. На получение американской "грин кард" столько времени не уходит. Я не уверен, что Китай как государство стал сильнее. Не уверены в этом и многие граждане".
Если такие пессимистические суждения имеют под собой основания, то китайскому политическому истэблишменту в равной мере грозит давление как изнутри, так и снаружи, когда он в 2010 году будет укреплять свой статус сверхдержавы.
