IV Ежегодное оглашение Макроэкономических прогнозов на 2020-ый год от Ukraine Economic Outlook
Михаил Кухар — экономист Ukraine Economic Outlook , преподаватель макроэкономики в MIM-Kyiv
Итоги 2019-го и базовые сценарии макропрогноза экономики Украины на 2020-ый год.
Вначале, несколько слов об итогах 2019 года. Мы уже с высокой точностью понимаем, чем закончится этот год. МВФ прогнозировал, что наш ВВП достигнет значения в 134 млрд. долларов. А нашей группы был, как всегда, более оптимистичный прогноз в 147 млрд. долларов и он традиционно оказался ближе к ожидаемому результату –156 млрд. долларов номинального долларового ВВП на конец 2019 года.
Виновником такого «роста» выступает произошедшая ревальвация, которая сильно подтянула этот показатель и теперь мы с вами живём в стране, вернее, проснёмся в стране, экономика которой выросла почти на 20% в долларах США. И всем нам теперь безумно интересно сколько это продлится, потому, что это уже не отскок. Это летящая вверх ракета, которая своим свистом пугает нас, учитывая замедление промышленности и экспорта.
Причины этого глубокого отскока я люблю на всех своих лекциях объяснять вот этим вот слайдом. Многие из вас его видели. Это один из слоёв Google Map, на котором можно увидеть предприятия, открытые в стране за последний год, два, три, четыре, пять. Обращаю внимание, что 130 из них это не электростанции солнечные, которых понастроили очень много, вы знаете об этом без меня, а это промышленный аутсорсинг, который мы прогнозировали ещё 4 года назад.
Что это будет развиваться и толкать экономику вверх, как ракета. Потому, что мы с вами проснулись, ну, стали неожиданно в 2015 году страной со средней зарплатой менее $200, естественно, арбитраж по стоимости рабочей силы возник такой, что им неизбежно кто-то должен был воспользоваться. Был неизбежен и отток рабочей силы, но то, что осталось запрограммировало резкий рост. Как вы видите на чарте, средняя долларовая зарплата в стране растёт темпами (со 170 до 430 долларов за 4 года), даже сильно опережающими стремительно растущий долларовый ВВП.
Здесь я сделаю маленькое методологическое уточнение, да простят меня уважаемые представители государственных органов, если они меня простят присутствующие в зале. UEO не считает корректной статистику внешнего платёжного баланса Украины и мы имеем одно серьёзное методологическое замечание к нему. Дело в том, что наша страна считает, что вся валюта, купленная в наличном виде населением, считается в платёжном балансе страны со знаком минус.
Т.е. доллары, которые сейчас лежат в ваших карманах, и в моём, кстати, тоже, что их нет в стране. Но мы с вами прекрасно знаем, можем их пощупать, они здесь при нас и сумма этих долларов не так мала и достигает согласно нашим расчетам, как минимум, 62 млрд. долларов. Поэтому, все представленные далее расчёты по платёжному балансу, который особенно важен для понимания курсовой политики следующего года, мы приводим по нашей методологии, где мы считаем не со знаком минус, а со знаком плюс покупку валюты населением. Т.е. мы считаем, что эта валюта остаётся в стране.
Те из вас, кто впервые в жизни посетит наш сайт, смогут подробно остановиться на такой большой и сложной таблице, где мы приводим разницу методологий в последней строке. Условно говоря, наши расчёты отличаются в среднем на 2-3 млрд долларов по году в торону плюса, то есть притока валюты в страну. Мы считаем, что больше валюты остаётся, чем это учитывается в официальной статистике.
Теперь о самом главном. Первое, о чём принято говорить, когда мы хотим проанализировать будущее, это, конечно же, наш платёжный календарь. Как вы знаете, Украина находится в трёхлетнем пике выплат по внешнему долгу, т.е. мы с вами жили обычно 25 лет в стране, которая в среднем платила по 3 млрд долларов по внешнему долгу. И это для её 130, 150, 180-миллиардного долларового ВВП было абсолютно нормально.
И вот в нашей жизни настало 3 года, когда мы платим +-10 млрд каждый год, и, конечно же пережить это… Я был последним человеком, который верил, что мы это пройдём без дефолта, но сейчас верю. Сайт Нацбанка сильно продвинулся в статистике и сейчас он даже представляет картину по выплатам, включая коммерческий долг. Здесь картина была ещё менее лицеприятная, потому что валютные обязательства выплат по государственному и коммерческому долгу превышали 14 млрд. долл.
Но, как вы знаете, 2019 год мы заканчиваем на вот таком позитивном балансе в 1,3 млрд. долларов
Ясно, что, говоря о выплатах следующего года и сценарии следующего года ключевым вопросом, вот впервые на этом лектории я говорю, что ключевым вопросом политики будет обменный курс.
Как вы все знаете без меня, Национальный банк «положил курс» за этот год с 28 до 23,9 грн./долл. или на 18%! Это называется политика «инфляционного таргетирования».
Этот сложный термин я могу объяснить очень кратко и очень брутально. Национальный банк практически не выпускает в обращение национальную валюту. Поэтому он не выкупает иностранную валюту, которая заходит в страну.
На следующем чарте показатель вверху — это денежная база.
Как вы видите, нормальным для Украины является, когда она растёт на 10 и даже 15, 20% в год. Но в этом году денежная база выросла на 1,2%. За счёт чего это произошло? Нацбанк уменьшил свой портфель ОВГЗ и только на эту сумму купил иностранной валюты.
Таким образом, чистое сальдо составило всего лишь один незначительный процент.
Грубо говоря, экспортная выручка в страну приходит, прямые инвестиции приходят, деньги под выборы одни и вторые приходят и Национальный банк должен или выкупать эту валюту в резервы или он должен отпускать курс.
Как мы видим, весь год он предпочитает отпускать курс в свободное плавание, потому, что вместе с уважаемыми коллегами из МВФ они, очевидно, поставили себе такой маяк, что у них денежная база в этом году вообще не приросла. Грубо говоря, 1,2% прироста денежной базы за год — это ноль.
Поэтому в этом году я вам представлю не один, а два базовых сценария. Первый базовый сценарий говорит о том, что нынешнее руководство Нацбанка в добром здравии и в полном понимании того, что они делают, останутся на своих должностях и весь следующий год.
Тогда их политика не изменится и будет такой же. Наша модель говорит о том, что до мая-июня они ещё ревальвируют курс, если не будут расширять денежную базу, до значения 22 грн за доллар. В этот момент, согласно нашей модели, ну, вы понимаете что это, это зажатая пружина, и ее разжатие неизбежно произойдёт в начале лета. И неизбежно начнётся, я бы её не назвал стремительной, я бы назвал её оздоравливающей, девальвация к концу года примерно до значения 26,5 грн./долл. к концу года.
Конечно же, в это время серьёзно пострадают и экспорт, и производство, и внутренняя торговля, и всё то, что вы сами лучше меня можете рассказать, потому, что каждый по своей отрасли знает о том, как нынешняя политика 18%-ной по сути девальвации отражается на реальном секторе экономики.
Поэтому мы не могли не предположить второй базовый сценарий.
Второй базовый сценарий основывается на том, что Национальный банк по каким-то неведомым мне причинам, возможно, там сменится руководство, возможно, они сменят свою концепцию поведения в связи с переговорами в МВФ, я не силён в том, как они улаживают эти формальности. Но, грубо говоря, Национальный банк с 1 января может начать проводить более разумную политику плавной девальвации. И основываясь типичной сезонности спроса и предложения на валютном рынке по месяцам, наша модель показывает, что курс достигнет к концу года значения 27 грн./долл.
Т.е. будет ли Нацбанк вести себя разумно, мы закончим год на курсе 27, будет ли Нацбанк вести себя неразумно, как сейчас, всё равно эта пружина разожмётся в середине лета и все равно мы закончим год на курсе 26,5. Это два базовых сценария. Сейчас я их покажу.
Как вы знаете, мало того, что наша денежная база сильно зажата, она ещё имеет, есть много терминов как это назвать. Вот это корсчета банковской системы, а это депозитные сертификаты, которыми на сегодняшний день связана лишняя ликвидность банковской системы. Мы имеем очень неплохую инфляцию, т.е. она подавляется этой политикой ревальвации, нужно признать. В этом году мы ожидаем 5,0-5,1% и это существенно ниже целевого ориентира НБУ в 6-8%. Не говоря уже о том, что это стремительное ужесточение после прошлогоднего значения дефлятора (то есть общей инфляции в экономике) в 14,5%.
Почему же при такой низкой инфляции у нас такие высокие процентные ставки по кредитам. Почему никто из вас не может получить дешёвые кредиты? Ведь так называемые «Базельские рекомендации» по учетной ставке Национального банка — это инфляция +1 процентный пункт. При более низких значениях – инфляция +0,5%.
Если Национальный банк не ожидает в следующем году инфляцию 15,5%, то он, вообще-то, не должен держать учётную ставку на уровне 16,5% (через день после озвученного доклада НБУ снизил учетную ставку до 13,5%.
Если индекс розничной инфляции действительно настолько низок, как нам об этом говорит официальная статистика, то, разумеется, никакого резона держать ее на этих значениях нет.
Но в то же время, пока что учётная ставка играет роль совершенно не базовой ставки кредитов в экономике. Она играет роль дополнительной доходности по депозитным сертификатам Нацбанка, которыми связывается лишняя ликвидность гривневая в системе. Потому, что, если не дать хорошую доходность для связывания «избыточной ликвидности» на коррсчетах банков в НБУ, то вся эта лавина гривен, а это примерно 2,5-3 млрд долларов, пойдёт или в валюту. Очевидно именно этого опасается Нацбанк. Но вообще-то она могла бы пойти на кредитование реального сектора, добавлю я от себя. Но это – уже другая тема, о которой можно говорить долго.
Еще один важный и острый вопрос – рост портфеля нерезидентов на рынке ОВГЗ с 0,2 до 4 млрд долларов.
Вы слышали и без меня, что Министерство финансов сейчас «раскручивает пирамиду ОВГЗ» и всё это ужасно и ведёт нас в пропасть и чуть ли не является важнейшим макроэкономическим риском этого года.
Я смотрю на это не так два аргумента которые это опровергают.
Во-первых, раскручивание пирамиды ОВГЗ или долговой пирамиды – это когда у вас долги растут по отношению к ВВП и к бюджету. Я вам хочу сказать, что в новейшей экономической истории Планеты есть очень мало стран, которые добились почти двукратного снижения долга по отношению к ВВП и к бюджету, как это проделала Украина в 2015-2019 годах. Снизив показатель долг к ВВП со 100% до 57%, что, как вы знаете, ниже соответствующего «маастрихтского критеря».
Конечно же, скептики скажут, что не особенно здоровая тенденция нарастания внутреннего долг по ОВГЗ с 27 млрд. до 35 млрд. долларов в эквиваленте. Эта часть долга более дорогая в обслуживании, конечно же, чем кредиты МВФ и другие институциональные кредиты.
Смотрите, любой министр финансов начинает не с «чистого листа». Любому министру финансов достаётся некая картина выплат по долгам, которая уже сформировалась.
Что вы можете делать? Мы можете или гасить предыдущий долг нашими с вами налогами, что, конечно же, является подавляющим фактором для экономического роста и совершеннейшим абсурдом, если он и так падает по всем пропорциям к бюджету и ВВП в связи с экономическим ростом.
Или вы можете заниматься тем, чтобы удешевлять его и удлинять. Ну, например, чтобы эти 10 млрд долларов не каждый год нам «перепрыгивали» в платёжный календарь, а «размазать» их на 15-летние бумаги и тогда они будут совершенно незаметны и мы опять начнём платить наши привычные 2-3 млрд в год. В принципе, все мы можем поздравить Министерство финансов, которое… вот в это точно я бы никогда не поверил год назад, стоя на этой сцене, что Украина уже страна, которая заимствует в долларах по ставкам ниже 4% годовых. Вы знаете, что последний бенчмарк по валютным ОВГЗ на внутреннем рынке 3,88% и тут можно только пожелать Минфину удачи дальше на пути проведения этой политики.
Но вернемся к главной теме. Когда в стране зажимается денежная база, то происходит следующая деформация. Национальному банку при таком притоке денег нерезидентов на рынок ОВГЗ совершенно нет нужды держать больше свой большой портфель, поэтому, как вы видите на чарте, портфель Нацбанка уменьшился за год на 61 млрд. гривен или на 2,4 млрд. долларов.
Нацбанк «выходит» со своих бумаг в то время, как нерезиденты занимают всё большую и большую позицию.
Валютный рынок, в связи с факторами, которые мы не могли видеть год назад, мы их специально так разбили вырос с 4,5 до почти 8 млрд долларов в месяц. Вот этот разрыв – это разница между нормальным объёмом торгов валюты и такими факторами как: 1) приход валюты под выборы, 2) увеличение портфеля нерезидентов, и 3) рост урожая зерновых и 4) создание валютных резервов крупными операторами под открытие рынка земли в будущем году.
Как вы знаете, существует реальный прогноз о том, что урожай уже за следующие три года превысит 100 млн. тонн зерновых.
Итак, что будет с нашими резервами, если мы пойдём по нынешнему сценарию? Мы называем его «сценарий А». Резервы совершенно незначительно прирастут (менее 1 млрд. долларов). Конечно же, деловая активность при этом сильно замедлится.
Что произойдёт с резервами при «сценарии Б»?
Разумеется, если вы ведёте плавную девальвацию, вы приобретаете большую возможность выкупать в резервы, потому, что эти резиденты же когда-то будут выходить, ну, дай Бог через 5 лет, но вообще-то, как многие ожидают, произойдёт мировой финансовый кризис, конечно же, ликвидность нашего вторичного рынка никому не даст быстро «выпрыгнуть с бегущего поезда». Резервы при «сценарии Б» прирастут более, чем на 3 млрд. долларов.
Ну, и, конечно же, здесь вы можете наблюдать, что при сценарии А у нас есть вероятность того, что ВВП будет не расти, а будет подавлен, если этот курсовой тренд продлится.
Основные показатели нашего прогноза и я, в принципе, на этом уже завершаю, составляют следующее. Без слома тренда мы получаем, тут предполагается, что мы получаем транш 2 млрд, корпоративные займы у нас уходят, нерезиденты заходят только на 3,5 и валютные резервы к концу года немножко уменьшаются, при этом курс может дойти до 21,9-22,1 грн за доллар.
При сломе тренда мы, к счастью, получим рост экспорта и совершенно другие показатели резервов и завершим год на этом курсе. Как я говорил, курсовой результат не сильно отличается, но вот годовой рост отличается сильно.
3,76% – это примерный рост реального ВВП в 2019 году, согласно нашей модели. Проверите нас в конце первого квартала, насколько мы оказались точны.
И при продолжении политики инфляционного таргетирования по «сценарию А» , конечно же, в следующем году наш рост, не смотря на то, что курс не сорвётся, наш рост реального ВВП» останется в пределах 1,8%.
Гораздо лучше показатели будут в динамике роста, если мы пойдёт по сценарию Б. Т.е. начнём плавную контролируемую девальвацию до значения 27 на начало четвёртого квартала, что было бы полезно и имело бы серьёзный оживляющий эффект для экономики. Тогда рост реального ВВП в 2020 году составит 3,2%.
Я рассказал о двух базовых сценариях, поведения курса. Т.е. всё будет зависеть от Нацбанка. Правительство может меняться хоть три раза, но всё будет зависеть от того, по какому курсовому сценарию Нацбанк поведёт нас дальше.
Но как вы все слышали и без меня, возможно, нас ожидает осенью этого года в добавок ко всем нашим личным неприятностям ещё и мировой финансовый кризис. Мы проделали большую работу, проанализировав чего именно он коснётся и будет ли это кризис-кризис или это будет просто рецессия на пару кварталов. И именно об этом расскажет дальше мой коллега Григорий Кукуруза.
Григорий Кукуруза — Риски наступления мирового кризиса в 2020 году для украинской экономики.
Прежде всего, важно отметить, что данное моделирование кризиса — аналогично стресс-тестированию устойчивости банков при различных уровнях девальвации. К примеру, насколько обесценятся активы, если доллар вырастет до 50 грн. Конечно, такого обвала не будет, но важно понимать последствия реализации наихудшего сценария.
Как возможная в 4 кв. 2020 года мировая рецессия повлияет на базовые сценарии экономического развития, представленные в первом докладе?
Кризис – это абсолютно нормальная составляющая делового цикла. Потому, что, когда экономика растет – в ней плавно начинают появляться перегретые рынки, отрасли или отдельные производители. И кризис – это не более чем очистка рынка от наиболее слабых или переоценённых игроков.
Какой Украина входит в 2020 год и насколько мы готовы к мировому кризису?
Давайте сравним насколько выросли ключевые индикаторы дохода в Украине с момента последнего кризиса — 2 кв. 2009-го года, когда темпы падения нашего ВВП остановились. И так, с последнего кризиса долларовая зарплата в Украине выросла всего лишь на 77%. ВВП, который приходится вместо индекса украинской биржи, всего лишь на 8%, а цены на недвижимость в Киеве — упали сравнительно с 2009 годом на 40%.
В то же время, фондовые индексы США, Франции и Японии, удельный вес которых в мировой экономике снижается, выросли на 295%, 90% и 175% соответственно.
Украина не похожа на переоцененную страну, правда?
Однако, мы глубоко зависимая от мировых цен на сырьевые страна. И наш рост – это производная от роста мировых локомотивов, в виде повышения их спроса на металлы, зерно, составляющие до 60% нашего экспорта.
Вернусь к нашему, адаптированному под Украину Commodity Price Index и напомню, что до 2019 года – в основном 70-80% нашего роста зависело не от внутренних реформ или повышения производительности труда, а динамики стоимости одного условного бушеля пшеницы на чикагской товарной бирже.
Поэтому, я конечно не могу не обратиться к мировой экономике, а именно сырьевым рынкам.
Это долгосрочные циклы цен на сырьевые. Очевидно, внутри них также есть свои внутренние циклы спада и роста, но в целом их колебания балансируются к долгосрочной тенденции. Такое же влияние внешних факторов.
К примеру, если говорить о металлах, то с конца 2018-го года мы находимся на спадающем цикле. Однако весной 2019-го в Бразилии сильными дождями смыло горной городок, специализирующийся на добыче металлов. Возникший дефицит поднял мировые цены, если не ошибаюсь, на 20-30%, но сейчас они уже вернулись к долгосрочному тренду и основные проблемы в Украине сейчас переживают именно металлурги.
Индексы цены на энергопродукты – с 2017-го года вплоть до сегодняшнего дня и до 2022-2023 годов пока что находятся на цикле спада. Именно благодаря данному фактору – Украина значительно сократила расходы на энерго-импорт и сохранила торговый дефицит в рамках предыдущего года. В целом стандартные энергопродукты, такие как нефть, природный газ и уголь – в данном временном отрезке не должны показать стремительных и устойчивых скачков цены вверх.
В основном это связано с растущим количеством электромобилей на улицах, которые замещают стандартные двигатели внутреннего сгорания. По прогнозам крупных инвестбанков удельный вес электромобилей в мире должен вырасти до 32% — уже к 2030-ому году.
А на последние приходится более 75% потребления нефтепродуктов. Таким образом, весомое увеличение расходов на импорт энергопродуктов нам не грозит.
Опережая возможный вопрос – с чем будет связано восстановление цен на энергопродукты через приблизительно 5 лет: все-таки нефть по $90 или $100 – это один производственный ресурс, а по устойчивым $50-60 – на нее будет совершенно другой спрос со стороны промышленности. Плюс конечно, это общий индекс энергетических сырьевых и удельные веса каждого из энергопродуктов в нем будут меняться.
Что касается металлов, то мировые цены на них в основном двигаются по 8-11 летним циклам Жугляра. Сейчас мы находимся в фазе спадающего цикла, начавшегося в 2018-ом году. Плавный спад продолжится ориентировочно к 2022-ому. Но уже с 2023-2024, согласно прогнозам, металлы должны перейти к фазе активного роста, вызванного началом массовой роботизации.
Но описанная мной рецессия мировых цен на металлы – плавная и прогнозируемая, а текущие котировки далеки от “перегрева”. Поэтому падение, даже если оно и произойдет, будет значительно мягче, чем в 2008-ом году.
Гораздо оптимистичнее сейчас рынки сельскохозяйственной продукции. Аграрная продукция – на долгосрочном цикле роста. Одновременно, Украина активно наращивает сборы зерновых. По ожиданиям многих операторов рынка в ближайшие 5 лет – нам удастся достичь отметки в 100 млн тонн, при текущих 70-ти. Поэтому при реализации сценария мировой кризис- Украина потеряет не более 15-20% аграрной выручки, которая восстановится через 1-2 квартала.
Также нельзя не упомянуть, что есть факторы, способные значительно ускорить темпы роста на аграрную продукцию: снижение мировой бедности и преодоление голода. Так, количество населения, проживающего на менее чем $2 в день (по паритету покупательной способности в ценах 2011 года) стремительно сокращается. Соответственно, учитывая текущий разрыв в потреблении калорий на душу населения между ЕС, Северной Америкой и Азией, Африкой – аграрный рынок сохраняет значительный потенциал к росту.
К слову, для активного роста потребления аграрной продукцией Африкой не столько важен их экономический рост, как борьба с внутренними монополиями. Много стандартизированных продуктов, к примеру, Coca Cola в Африке стоит дороже, чем в США.
Таким образом, даже если рынки сырья и войдут в рецессию, к примеру, после девальвации юаня, большой «просадки» ожидать не приходится. Аграрная продукция и металлы подешевеют на вполне допустимые 15-20% и восстановятся к трендовым значениям в течении 1-2 кв. А падение цен на энергопродукты наоборот снизит объемы нашего импорта.
Обратите внимание на среднюю стоимость одной тонны экспорта, сегодня это всего $300 тыс., что соответствует уровню 2014 года. То есть, ситуация обвала цен на сырьевые на 100-300%, как в 2008-ом – сейчас невозможна, котировки подкреплены спросом реального сектора.
Это хорошая новость, но есть плохая. В кризис совершенно не важен характер экспорта, поскольку все категории падают одинаково. А кроме 60% сырьевых, у нас есть еще и пищевая, легкая и тяжелая промышленности. И они на самом деле – не менее волатильны во время кризиса, так как степень передела продукции не играет никакой роли.
Например, в 2008-2009 экспорт тяжелой промышленности, которая шла преимущественно в СНГ, в частности Россию, упал на 60%. Так как хоть это и продукция с высоким переделом, обвалившие Россию цены на нефть, автоматически снизили их покупательную способность.
Поэтому, наряду с прогнозом поведения мировых рынков сырья, есть более пессимистичный аспект: основные торговые партнеры Украины являются неустойчивыми, с точки зрения экспорта, cтранами. Мы специально сделали индекс устойчивости основных потребителей продукции Украины. И, к сожалению, их средневзвешенная оценка составляет сейчас всего 0,38 (в индексе от 0 до 1), против 0,36 в 2008-ом.
Наиболее рисковые с точки зрения отказа от украинской продукции, в случае рецессии мировой экономики, сейчас такие страны, как: Россия, Турция и Египет. Индексы остальных стран, входящих в топ-10 наших импортеров – выше среднего значения в 0,38, но значительно ниже даже средины индекса — 0,5.
Почему это важно? Цены на пшеницу могут и не просесть. А параллельный обвал Турции – сразу обнулит все наши экспортные поставки им.
Вот, к примеру, как синхронно падали все категории экспорта Украины в 2008-2009 годах. Что еще раз подтверждает низкую зависимость стабильности экспорта от уровня добавочной стоимости и технологической сложности производства экспортируемых товаров. Гораздо важнее – устойчивость спроса торговых партнеров и этом плане – нам есть к чему стремиться.
Так какой входит Украина в 4 кв. 2020 года по стресс-модели мировой рецессии?
Наши позиции на внешних рынках значительно ослабило укрепление курса в 2019-ом году. Обратите внимание, как реальный эффективный обменный курс гривны, наиболее точный индикатор относительной конкурентоспособности или переоценки нашей валюты, вырос за 2019-ый год. В среднем, потерю конкурентоспособности можно оценить в 15-18%.
Отмечу, в нем учитывается не только инфляция и обменный курс Украины (относительно доллара), но и их изменение относительно валют — всех наших торговых партнеров, покрывающих 90% торгового баланса. Если Национальный банк не пожертвует ориентирами по снижению инфляции в самом начале 2020 года, то уже в июле мы уже столкнемся с отрицательными темпами прироста экспорта. Август и сентябрь — за счет рекордного урожая немного выровняют ситуацию, но в действительности трендовый прирост экспорта – к сентябрю снизится до нуля или даже отрицательным значениям.
То есть, мы входим в потенциальный кризис, не с условным запасом в +15-20% прироста экспорта год к году, а со “сбитой к нулю” динамикой прироста. В итоге стресс-модель показывает -30% экспорта в 4 кв. 2020 года. Отталкиваясь от того, что потенциальный мировой спад должен быть достаточно слабым и проявится лишь в замедлении темпов роста мировой экономики, думаю уже с 1 кв. 2021-го – падение экспортных поставок приостановится.
Как поведет себя иностранный капитал? Если говорить в целом, то все иностранцы, которые не склонны к характерным нам рискам – уже ушли в 2013-2015.
Сейчас накопленная сумма прямых иностранных инвестиций – составляет всего лишь 25% ВВП, то есть остались только совершенно неэластичные к кризисам монстры. К примеру, я уверен, что несмотря на риск девальвации до 31 грн./$ — никто из табачных компаний не продаст или не закроет производство. Ну и конечно, продать функционирующий завод в кризис – почти невозможно, поэтому эластичность прямых иностранных инвестиций, которые уже находятся в нашей экономики во время кризиса – минимальна.
Правда, мы потеряем те суммы, которые уже были открыты на Украину в 4 кв. 2018-го, это ориентировочно $1,9-2 млрд.
Но кто все-таки может уйти и какая это будет нагрузка на платежный баланс?
С 2018 года Украине повезло присоединится к пулу развивающихся рынков, интересных мировым “портфельщикам”. Наряду с Бразилией, Россией, Таиландом, Индией и Малайзией. Так, гибкий курс и возможность зарабатывать не только на номинале, но и курсовой премии – привлекли мировой капитал в украинские ОВГЗ, номинированные в гривне.
Есть еще одна страна, которая также как мы и сейчас – продавала обязательства правительства на тренде курсовой ревальвации, повысила их эффективную валютную доходность до 35-40% и привлекла почти $30 млрд дополнительного иностранного капитала. Речь о номинальных ставках облигаций Российской Федерации доходностью в 10-12% и периоде ревальвации рубля с 70 до 56 рублей / $ в 2016-2018 гг.
С точки зрения наблюдений за моделью поведения нерезидентов, примечательно, что при закреплении курса на отметке в 60 рублей (валютная доходность снизилась до 20-23%) их приток остановился. А при “развороте” рубля до 60 – начался отток нерезидентов, их портфель облигаций федерального займа снизился с $35 млрд до $23 млрд или на 35%.
Таким образом, на опыте России мы видим, что даже при падении валютной доходности облигаций, номинированных в рублях, до -7% — нерезиденты не распродали весь портфель бумаг, а лишь сократили позиции на треть.
Во-первых, это связанно с возможностью / лимитами “выхода”. Понятно, что если бы на рынок одновременно “вылились” 34,5% всех рублевых облигаций правительства РФ, то они обвалили бы рынок и продавались с такими дисконтами от номинала, что гораздо выгоднее дождаться их погашения или распродаться после стабилизации рынка.
Несознательно, но Украина пошла по тому же пути. Конечно, мы гораздо меньше с точки зрения экономики, поэтому Украина нарастила портфель нерезидентов в гривневых ОВГЗ лишь с $0,2 млрд до $4,3 млрд. К слову, пиковая валютная доходность однолетних ОВГЗ в ноябре 2019-го составила 36% годовых. Исходя из базовых курсовых прогнозов: плавной девальвации с начала года и продолжения ревальвации до июля 2020-го, портфель нерезидентов может вырасти еще на $2 млрд – до $6,3 млрд.
Как они поведут себя во время возможной мировой рецессии? Мы точно потеряем приток средств, запланированный на 4 кв. 2020-го. Но даже при падении валютной доходности гривневых ОВГЗ до -10-15% — ожидать оттока нерезидентов, опасного для курсовой стабильности не приходится.
Обратимся к модели поведения нерезидентов на вторичном рынке. По данным НБУ на вторичном рынке облигаций торгуется в среднем треть портфеля нерезидентов в гривневых ОВГЗ. То есть, нерезиденты торгуют крайне аккуратно, чтобы не обвалить рынок и не сбить эффективные номинальные ставки доходности.
Понятно, что, если весь портфель иностранцев в $6,1-6,3 млрд к 4 кв. 2020-го года выйдет на вторичный рынок – они обвалят ставки до того уровня, который сделает срочную ликвидацию позиций нецелесообразной. Предложенные украинскими банками дисконты, единственными у кого будет достаточная ликвидность для выкупа их бумаг, в итоге позволят выйти приблизительно $1 млрд вложений нерезидентов.
Если учесть валютные поступления от нерезидентов, планируемые на 4 кв. 2020-го, которые, очевидно, во время кризиса не придут, суммарный отток капитала составит $1,6 млрд.
Третий фактор – это поступления валюты от мигрантов. Во время кризиса / рецессии Польша, Россия, Испания, Италия и другие страны – основные реципиенты нашей рабочей силы в первую очередь сокращают украинских мигрантов. Так происходило и в 2008-2009 и 2013-2014, когда темпы роста мировой экономики замедлились, что обвалило цены на сырьевые.
Мы оцениваем недопоступления от мигрантов в 4 кв. 2020-го, в случае кризиса, в $1,5 млрд. Это связанно не только с увольнениями украинцев, но и нежеланием мигрантов продавать дорожающую валюту. Так на курсовом ралли, гораздо прибыльней отказаться от новогодних подарков на месяц-второй и заработать 15-20% на девальвации курса.
Четвертый фактор давления на платежный баланс – это скупка валюты населением. Если мы посмотрим на обобщенную статистику Национального банка, то население выступает в ней чистым продавцом валюты. Но если рассмотреть региональный разрез, то мы увидим – это лишь искажение за счет Западной Украины (незадекларированного притока валюты от мигрантов) и припортовых областей (экспортная выручка продавцов зерна, полученная от трейдеров).
Так, в Днепровской, Харьковской и Донецкой областях чистая скупка наличной валюты населением составила от $100 до $500 млн только за январь-сентябрь текущего года.
Таким образом, если скорректировать общую статистику на описанную погрешность, то легко увидеть, что в 2019-ом население купило приблизительно $3,3 млрд наличной валюты для формирования сбережений. По нашей оценке, при резкой девальвации в 4 кв. 2020-го население по аналогии с 2008 и 2014-2015 гг. — может выкупить дополнительно еще $4 млрд.
Пятый фактор – корпоративные привлечения. В 2018-ом году корпоративный сектор Украины привлек на внешних рынках $3,8 млрд. Всего $1 млрд или 26% из них направились на рефинансирование старых долгов, остальные $2,8 млрд – это средства, привлеченные для расширения своей деятельности. “Укрзалізниця” активно покупает локомотивы, ДТЭК занимается развитием альтернативной генерации, МХП и Кернел привлекают деньги для расширения своего присутствия в аграрной отрасли.
В базовом макропрогнозе на 2020-ый год сумма корпоративных привлечений должна вырасти до $6 млрд. При спаде в 4 кв. 2020-го – все позиции на Украину будут закрыты, и мы потеряем ориентировочно еще $2 млрд потенциальных поступлений.
Бегство вкладчиков или сколько население “вынесет” денег из банков? Несмотря на то, что общая сумма депозитов в украинской банковской системе доросла до 1 трлн грн., риски оттока вкладчиков и давления на курс дополнительной эмиссии гривны (через рефинанс банков) – минимальны. Как минимум потому, что удельный вес депозитов населения сократился с 65% до 54% за последние 5 лет.
При этом, важна и структура вкладов: временная и валютная. Всего половина вкладов населения размещены в национальной валюте, а 40% счетов – текущие. То есть, это деньги, необходимые населению для бытовых покупок, от которых нельзя отказаться. Реально подвержены оттоку — только срочные вклады населения в национальной валюте, составляющие лишь 16% депозитов системы.
Таким образом, население в пределе снимет лишь 40-50 млрд грн. для покупки валюты (которые уже учтены в приведенных выше $4 млрд потенциальной скупки валюты населением). Банкам с портфелем депозитных сертификатов в 60 млрд грн. (только двухнедельных, и еще до 40 млрд грн. в overnight) – легко удастся справиться с оттоком вкладов даже без активной помощи НБУ. Более того, еще около трети банковских активов – в ликвидных ОВГЗ, а не “связанных” кредитах, как это было в 2014-2015.
При базовом сценарии А (разворот курсовой политики к стимулирующей девальвации с июля 2020-го) общее сальдо платежного баланса валюты снизится с +$0,9 млрд до -$1,8 млрд. Ключевыми компенсаторами выступят: срочный транш МВФ в $5 млрд, валютные интервенции НБУ в $3 млрд и снижение импорта на $3,9 млрд.
Ключевой момент – у нас нет накопленных диспропорций, которые могли бы существенно обвалить нашу экономику. Есть краткосрочные закрытия позиций на нашу страну, связанные с общим оттоком капитала из развивающихся рынков.
При втором базовом сценарии Б (плавная девальвация до 27,5 грн./$ с января 2020-го) – прогнозное положительное сальдо в $2,2 млрд сменится оттоком в лишь $0,7 млрд.
При этом, важно отметить, что в кризисном 4 кв. – достаточно низкое влияние будут иметь факторы, связанные с гривневой базой. Что в первую очередь во время кризиса произойдет с государственными доходами. Около 35% доходов госбюджета – финансируются за счет новых размещений ОВГЗ. При этом, как указывалось в первой презентации до 80% спроса на них – сейчас приходится именно на нерезидентов.
Во время кризиса – они станут в очередь на выход и начнут распродавать свой портфель в $6 млрд; Конечно, предлагая дисконты, в отличии от Министерства финансов, которые не сможет предложить такие же эффективные ставки доходности. Соответственно, размещения Минфина – придется чем-то замещать. По политическим причинам, очевидно, что снизить расходы госбюджета внепланово на указанные 30-35% — невозможно. В итоге покупателем ОВГЗ – выступит НБУ и будет вынужден эмитировать около 50-60 млрд грн. Возможно больше если упадут другие поступления: Налог на прибыль, Налог на доходы физлиц и другие. Понятно, в это же время полностью упадает спрос на депозитные сертификаты – а это сегодня до 40 млрд грн. по факту отложенной эмиссии.
С другой стороны, НБУ параллельно будет продавать валюту из резервов для поддержки курса. Прикинутых нами $3 млрд хватит для абсорбции данной ликвидности. То есть, фундаментального давления на инфляцию за счет взаимного балансирования факторов – не должно быть. Но значительно будут значительно изменятся монетарные пропорции, баланс НБУ – что создаст окно возможностей для выгодной покупки ОВГЗ.
Итоговое влияние на курс. Динамика курса при мировой рецессии в 4 кв. 2020 года почти идентична – до 31,5 грн. / $ при сценарии А и 32 грн. / $ при сценарии Б.
Максим Белявский — экс-советник министра топлива и энергетики УкраиныПрезентация: «Рынок газа и электроэнергии. Прогноз цен на 2020 год»Скачать
Енергетична галузь України: виклики та перспективи
Ефективне управління будь-якими процесами можливе, коли одночасно існує аналіз історичного досвіду та тверезий погляд у майбутнє. Успіх чекатиме той бізнес-кейс, який був створений та впроваджений, ґрунтуючись на уявленнях про ринок майбутнього.
Фокусуючись на енергетиці є очевидним тренд майбутнього ринку, це водень. І про розбудову такої моделі потрібно вже дбати сьогодні, аби завтра бути серед лідерів та здобути успіх. Але чи можливо зробити квантовий стрибок у промисловому розвитку для України без вирішення вузьких проблемних питань, які обмежують наші дії вже сьогодні?
Думаю, що ні. Тому хочу звернути увагу перш за все на головну проблеми вітчизняної енергетики – це повна відсутність ринку енергоресурсів та викривлене впровадження всього нового.
Наприклад, сегмент відновлювальних джерел енергії. Нівелювання досвідом інших країн призвело до проблем. Маючи найбільший в Європі зелений тариф, ми підійшли до технологічного обмеження будівництва нових альтернативних електростанцій (4,8 ГВт) та накопичили багатомільярдні борги на ринку електроенергії за рахунок перехресного субсидіювання. На сьогодні це є серйозним викликом, особливо враховуючи прогнози по збільшенню встановлених потужностей ВДЕ у 2020 році з нинішніх 5,8 ГВт до близько 8 ГВт, призведе до зростання витрат на покриття «зеленого» тарифу орієнтовно з 28 млрд грн у 2019 році до 45 млрд грн у 2020 році. Слід очікувати, що у наступному році дефіцит коштів на оплату електроенергії виробникам з ВДЕ може сягнути 13-14 млрд грн. Неправильно розвиваючи нове, нажаль вбиваємо вже існуючу та надійну атомну генерацію.
Як виправити ситуацію на ринку електроенергії?
Найперше, це поступово відкрити ринок для великого обсягу дешевої електроенергії, яку виробляє атомна генерація. Результат буде очевидний, для споживачів – це змешення ціни; для виробника – це збільшення товарної виручки; для суміжних типів генерації – це одне з джерел дотації їх програм розвитку.
По-друге, стимулювати програми розвитку альтернативної енергії та збільшення маневреності теплової генерації, зокрема за рахунок покладання акцизу на торгову виручку Енергоатому та прозорого його використання через державний Фонд енергоефективності.
Якщо такі зміни розпочати впроваджувати вже у 2020 році, ми побачимо зменшення середньозваженої ціни електроенергії та амплітуди її коливання. Варто очікувати, що середня ціна за наступний рік складатиме 1,4 грн/кВт, що буде найнижчою серед країн східної Європи. І такий тренд цілком вписується в економічне обґрунтування, адже зокрема в Україні найбільший обсяг атомної генерації. При цьому кінцева ціна на електроенергію може змінитись не суттєво і складатиме приблизно 2,0 грн/кВт. Пояснюється ситуація тим, що відбуватиметься зростання витрат системних операторів на утримання інфраструктури і відтак збільшення тарифної складової.
По-третє, відкрити новий сектор енергетики – це системи накопичення електроенергії. На кожен новий 1 ГВт ведення потужностей альтернативної енергетики наша об’єднана енергосистема потребуватиме 0,3 ГВт акумулюючих потужностей. Тобто до 2030 року потужність енергозберігаючої інфраструктури має складати щонайменше 4,5 ГВт або 1,5% від спроможності світової інфраструктури.
Одним з оригінальних кейсів по створенню energy storages в Україні може стати будівництво систем накопичення на базі соляних шахт в Солотвино, які в свій час розглядались як потенційні газосховища. Їх безпосередня близькість до кордону з ЄС та розташування в зоні БуОЕС дозволяють отримати достойний економічний ефект.
Україна має можливість вже сьогодні закріпити свої майбутні позиції на енергоринку Європи і, окрім потужних газосховищ експлуатувати гнучку інфраструктуру накопичення електроенергії. Це не тільки новий вид послуг, але і розвиток нового сектору економіки, електромобільна галузь.
Говорячи про довгостроковий прогноз ринку електроенергії, очевидним є гостра необхідність синхронізації з енергосистемою Європи. Існує технічна та економічна передумова такого кроку, — збільшення стабільності української енергосистеми та конкуренції на ринку. Моделювання показується, що у випадку різкого розвантаження/завантаження енергосистеми України, в обсязі 1 ГВт, відбувається дестабілізація системи. Це ризик енергетичної безпеки, і синхронізація з ENTSO-E дозволить підвищити межу стабільності системи до 4 ГВт. Також після синхронізації збільшиться конкуренція на ринку, зменшаться ціна та амплітуда її коливання.
Ринок газу. Нажаль ситуація аналогічна до ситуації на ринку електроенергії, — великий обсяг дешевого ресурсу знаходиться поза ринком. І на сьогоднішній день ціна для промисловості формується із 300% рентабельної ціни газу власного видобутку і ціни на європейській газовій біржі плюс затрати на транспортування. Поточні ф’ючерсні контракти на європейських ринках свідчать про зменшення ціни на блакитне паливо, але цього українські споживачі відчути скоріш за все не зможуть, адже в 2020 рік ймовірно буде зростати вартість транспортних послуг, що для нашого ринку означатиме зростання ціни блакитного палива до рівня 8 тис. грн. Якими мають бути заходи? Виділю п’ять стратегічних напрямків: створення лібералізованої моделі ринку газу; зменшення обсягів споживання; збільшення обсягів видобутку; знищення корупційного вірусу.
Внаслідок припинення транспортування природного газу через український маршрут відбудеться вимушене збільшення, у першому кварталі 2020 року, обсягів збуту скрапленого газу в ЄС на 5,7 млрд.куб.м.
У річному перерахунку обсяг збільшення скрапленого газу на європейському ринку складатиме приблизно 20 млрд.куб.м. Таким чином загальні обсяги збуту складатимуть 90 млрд.куб.м проти 67 млрд.куб.м в 2018 році. Дана тенденція неодмінно впливатиме на світові котирування цін. За розрахунками Центру Разумкова середньозважена ціна скрапленого газу може зрости в 1,3 рази та закріпитись до 01 січня 2021 року на рівні $300 за тисячу кубічних метрів.
Збільшення попиту на скраплений газ впливатиме на котирування по основним європейським газовим хабам.
Оскільки італійський регіональний ринок газу буде найбільш дефіцитним, саме котирування цін на хабі PSV буде визначальним для інших європейських газових майданчиків. Центр Разумкова визначив логістику впливу, за якою найменшою ціна буде в Іспанії на рівні $342,5 за тисячу кубічних метрів блакитного палива, а максимальна ціна спостерігатиметься в Італії на рівні $426 за тисячу кубометрів.
Дефіцит природного газу та ріст цін по всій Європі спричинить зростанню цін на електричну енергію та вугілля до 15% та 26% відповідно. Найбільша вартість електроенергії буде зафіксовано в Італії на рівні €70,28 за один мегават потужності, а мінімальна в Іспанії. Щодо вугілля, котирування індексів API2 та API4 зростуть до $92,8 та $100,4 за одну тону відповідно.
Керуючись динамікою змін на вартість енергоресурсів та знаючи річні обсяги їх споживання, Центром Разумкова були проведені розрахунки збільшення видатків на закупівлі одного і того ж обсягу палива.
Таким чином, ціна зупинки українського маршруту за підсумками 2020 року для Європейського Союзу, за критерієм переплати за спожиті ресурси складатиме €69 млрд.
Константин Тимонькин — инвестор, независимый финансовый аналитикМировые рынки капитала в 2020 годуСкачать
Один из главных вопросов, который сейчас волнует всех – «Так будет кризис или нет?». Ответ прост: «Кризис обязательно будет. Вопрос только когда, какой и у кого».
В мировой экономике все связано со всем, все на все влияет. И когда центральным банкам передовых стран мировых финансов кажется, что они все учли, ниоткуда вылетает очередной «черный лебедь» и все переворачивается с ног на голову.
Сегодня есть безграничное количество инвестиционных фондов, банков и других организаций, которые занимаются прогнозированием кризиса, но в большинстве своем в публичную плоскость попадает только та позиция, которую эти организации хотят поведать миру. Часто она не совпадает с той политикой, которая выдается как техзадание трейдерам на сегодня и на завтра.
Посмотрим, что мы имеем сейчас как данность и будем двигаться по основным макрометрикам финансовых рынков.
Обычно, когда начинается кризис – то начинается большая волатильность на биржах. Состоянием на сегодня, по данным показателям все хорошо. Фантастический рост индексов: S&P500 и Dow Jones – рекордные, а волатильности особо нет.
С другой стороны, восстановительный рост в 2020 году прогнозируемый мировыми институтами, в том числе МВФ, при всем уважении к этим организациям, должен восприниматься довольно критически, так как является очень хорошим, но все же показателем «средней температуры по больнице».
Еще одной базовой мировой метрикой является мировая торговля.
Это то, что движет мировой экономикой. Этот показатель имеет большое влияние на сырьевые рынки, инвестиции, кредитные рейтинги и другие важнейшие индикаторы, которые уже косвенно влияют на все второстепенные. На чарте представлены прогнозы Мировой организации торговли, опубликованы в разное время, которые имели тенденцию к ухудшению в каждом последующем релизе.
Еще одним ценным и уникальным в своем роде индексом является Manufacturing national new exports index, который рассчитывается агентством IHS Markit. Он отображает динамику будущих заказов для производства, в частности для 4 ключевых производственных стран-экспортеров.
Когда индекс опускается ниже значения 50, это значит, что количество заказов на следующий период меньше, чем на предыдущий. А это в свою очередь имеет колоссальные последствия влияния на производства, закупки материалов и торговли в целом, то есть это фактическое уменьшение ожидаемого спроса.
Откуда может прийти кризис? Что говорят эксперты?
Исходя из результатов проведенных нами инсайдерских опросов внутри передовых инвестиционных банков и фондов, которые за один операционный день способны перевести триллионы долларов из корпоративных акций в ценные бумаги Казначейства США или золото и они уж точно понимают, что происходит в мире финансов, потенциальных источников грядущего кризиса на текущий момент есть несколько.
Одной из максимально вероятных точек отсчета кризиса есть США.
В контексте политически обусловленной торговой войны США с Китаем с 15 декабря ожидается внедрение новых тарифов на более чем на $156 млрд китайского импорта. Переговоры, конечно, еще ведутся, но скорей всего, что не договорятся.
15 декабря – дата совсем не случайная, ведь до этого времени американские импортеры уже закупаются китайскими товарами, поэтому, учитывая, что весь ритейл продает порядка 45% годовой оборота за 1,5 месяца, Consumer spending в этот Рождественский сезон не пострадает.
В 1 квартале 2020 года все эти товары доедут, что в существенном объеме является частью операционной цепочки создания добавленной стоимости американскими производителями, что в конечном итоге продается на территории США. Соответственно, от этих тарифов страдают американские компании и потребители больше, чем Китай.
68% ВВП США составляет именно Consumer spending. Сам же ВВП как показатель в контексте его роста или падения – это ключевая метрика всех мировых финансовых рынков, поэтому любые отклонения ведут к незамедлительному изменению в котировках акций по всему миру.
Если тарифы будут введены, Китай введет ответные тарифы, которые негативно скажутся на американских аграриях и компаниях, работающих в ИТ сфере.
Кризис производства, который есть уже и усиливается, и растущий дефицит бюджета влекут за собой падение соответствующих метрик. После этого инвесторы побегут в спокойные активы и, как говориться, дальше по методичке. События подобного рода в Америке автоматически ведут к распространению аналогичного тренда во всем мире: bank run, «дампы» суверенных облигаций и другие классические уже знакомые нам последствия по сценарию 2008 года.
Еще одной причиной опасений по поводу Соединенных Штатов является учетная ставка ФРС. Перед прошлым кризисом она была равна 5,26%. С целью «погасить» кризис печатались деньги. Этим и другими способами спасая экономику Федеральный Резерв догнал ставку до 0,15%, соблюдая свою философию неотрицательных ставок. За 10 последних лет весь запас, который получилось создать – это 2,27%, и за 2019 год уже было 2 снижения к текущему значению в 1,55%. Возможно, будут сделаны еще пару шагов на понижение, но что-то им нужно оставить на кризис. Они не могут довести ставку до 0%, потому что потом воевать будет нечем.
Одним из наиболее важных и рискообразующих является рынок сырьевых. Место, где реально имеет место игра с нулевой суммой, мир для commodity трейдеров абсолютно черно-белый, решения короткие, самая большая волатильность происходит всегда у них.
Для данного рынка риск будет идти со стороны Поднебесья. У Китая есть удивительный главный экспорт, и это не электроника, не металлы, не продукты повседневного потребления. Главный экспорт Китая – это дефляция.
Все последние годы Китай был системой, где за счет колоссальной экономии от эффекта масштаба, создающего как за счет иностранных инвестиций, так и за счет субсидирования внутреннего производства, которые позволяли достичь намного меньшей себестоимости производства и заваливать этим мировые рынки, понижая экономический рост по всему миру. Ценой всему этому получился 40-триллионный долларовый долг. В этой сумме сидит примерно 70% проблемных кредитов, которые вернуть будет невозможно, потому что это кредиты на постройку инфраструктуры в регионах под политически важные проекты. Никогда в жизни такое количество мостов и скоростных поездов в пустых регионах Западного Китая не сможет обслуживать эти кредиты. Это все придется рано или поздно списывать. Вместе с этим, остается все та же торговая война с США, которая бьет очень сильно – объем экспорта в Америку упал на 23% за последний год, и падает он 12 месяцев подряд.
В добавок имеем естественное замедление роста, ведь невозможно вечно расти с темпами 8-10%, и здесь начинается отдельная история. Последний прогноз МФВ по Китаю приблизился к 5,8% роста реального ВВП в 2020 году. У китайского правительства есть магическое число 6%: ВВП не может расти меньше, чем на 6 %. Если он растет меньше – это проблема и они готовы в этом случае предпринимать достаточно драматические шаги. Моделируя ситуацию дефолта огромного количества банков и бизнесов внутри, усиление торговой войны, невозможности заместить этот экспорт в других регионах и естественное падение ВВП, существует высокая вероятность, что «Большой кормчий» может взяться за большой красный рубильник и немножечко девальвировать юань. Достаточно буквально 10% девальвации юаня и решается целый ряд проблем: товары становятся дешевле, тарифы уже не такие болезненные для потребителей за границей, потому что они скомпенсированы ростом, удорожание импорта стимулирует внутренний спрос, при этом экспорт сырьевых, в частности металлов, стает еще более выгодным для Китая. А самое главное, большую часть выше упомянутых долгов, часть которых принадлежит экспортерам и при этом номинирована в юане, становиться легче обслуживать.
Интересным направлением в инвестировании есть робота с «Distressed assets», что переводе означает проблемные активы. Предусматривается, что инвестор заходит в активы в период массовой «распродажи» с большими дисконтами, из-за паники часто больше «справедливого» его значения, и зарабатывает очень хорошую доходность за свое умелое управление рисками.
Сегодня, инвесторы, работающие с проблемными активами, сейчас наибольше следят за рынком Турции. Казалось бы, страна не большая и какое может быть ее влияние на мировую экономику, но есть нюанс.
В Турции очень большая долларизация экономики. $ 176 млрд долгов лежит на балансе корпоративного сектора, при чем большая его часть зарабатывает в лире. Летом этого года половину этой суммы рефинансировали дороже. 60% населения держит депозиты исключительно в долларе. Государственный корпоративный сектор до 90% своих депозитов, опять же, держит в долларе, несмотря на то, что вся экономика работает в лире.
Приоритезируя курс доллара к лире, как картинки для избирателей, правительство показывает фривольное отношение к международным резервам Национального банка, позволяя себе «жечь» его по 10% за 2 недели до выборов.
Учитывая большую долларизацию ВВП и политическую ангажированность со стороны всех регуляторов чудом удалось избежать bank run этого года.
Ключевой особенностью Турции есть то, что огромное количество кредитов выдано европейскими банками, в том числе $45 млрд выдано испанскими и французскими банками. Эти банки в случае дефолта Турции – следующие «на выход». А поскольку они там системообразующие в своих странах и в этих странах тоже не все спокойно, это может дальше по цепочке толкнуть Европу к негативным последствиям.
Помимо всех игроков на рынке: правительств, центральных банков, финансовых институций и других больших игроков, есть еще один фактор, о котором очень мало говорят – это мы с вами. Общество, как совокупность индивидуумов – покупателей, продавцов, избирателей и других людей, делающих кошельком каждый день какой-то выбор – влияет на кризисы в не меньшей степени, чем на них влияют фундаментальные показатели. Ведь если в рынке пойдет слух, что в какого-то банка проблемы с ликвидностью и, возможно, у него нету денег, и неплохо бы забрать депозит – мы можем положить любой.
Одним из самых популярных обоснований среди экономистов, почему кризис впереди – есть инверсия доходности долгосрочных и краткосрочных облигаций. Одна действительно наступает в среднем за 18 месяцев до кризиса.
Здесь важно то, что само по себе это явление наступает потому, что в какой-то момент критическая масса людей начинает разговаривать о том, что будет кризис, хотя по метрикам еще все хорошо. Но даже замедление роста некоторых компаний из-за этого не есть плохо, ведь когда кризис наступает благодаря мерам, которые все начали заблаговременно предпринимать, по карману он бьет существенно меньше.
Для большинства неожиданным будет вопрос «кризис или рецессия?». Для мира глобальных финансов понятие рецессия более привычно – ежегодно какие-то страны переживают рецессию, в то время как половина население этой же страны ничего об этом и не слышала, ведь отсутствие роста пару кварталов для рядового гражданина незаметно так как через полгода-год рост возобновляется.
Да, Украине в сравнении с мировой динамикой характерно развиваться, а соответственно и падать, с большим плечом при бете намного превышающей единицу. Но если быть готовым, и если Ваш бизнес в высокой степени международный – то скорее всего каких-то сильно драматических событий не случиться.
В противовес вышеупомянутому, есть и факторы, которые свидетельствуют о том, что кризис не наступит.
Во-первых, все еще есть куда снижать ставки, а Европа готова и к негативным учитывая доходность их суверенных облигаций на вторичном рынке.
Брекзит со временем уже перестал быть тем риском для Европы, которым был в самом начале своей истории. Наличие у консерваторов готового договора по Брекзиту и их ожидаемая победа на выборах, после которой этот договор уже может быть подписан в каком-то обозримом будущем, закрывают все вопросы. Брекзит не будет фактором, который начнет очередную волну кризиса.
Китай со своей стороны не заинтересован раскачивать мировую экономику больше чем нужно, потому что больше всех интегрирован в мировую экономику – он главный экспортер и главный импортер практически всего. Китайское правительство развивает свою стратегию «Belt and road» (Оди́н по́яс и один путь), что является объединением проектов «Экономического пояса Шёлкового пути» и «Морского Шёлкового пути XXI века», что еще больше склоняет вектор экономической глобализации в сторону Китая.
Трамп до ноября 2020 года не может себе позволить замедление, а тем более падение американской экономики, потому что единственная платформа, на которой он достаточно успешно движется на следующие выборы – это экономический рост.
Это дает нам четко понять, что как минимум
ДО КОНЦА 3 КВАРТАЛА 2020 ГОДА ГЛОБАЛЬНЫЙ МИРОВОЙ КРИЗИС С ВЫСОЧАЙШЕЙ ВЕРОЯТНОСТЬЮ НЕ НАСТУПИТ. А ДАЛЬШЕ НЕ ЗНАЕТ НИКТО.
