Эксперты выделили три основных, по их мнению, корпоративных конфликта:
– Попытка реприватизации «Криворожстали»;
– Скандал вокруг «Никопольского завода ферросплавов»;
– Заявление П.Порошенко о необходимости возвращения всех облэнерго в государственную собственность и их повторной приватизации вместе с генерацией.
Во второй половине мая к этим скандалам добавился конфликт вокруг днепропетровского центрального рынка «Озёрка». В то же время, в апреле-мае проблемы, связанные с «Криворожсталью» практически отошли на второй план. После того, как правительство не смогло добиться однозначного судебного решения о возвращении предприятия в госсобственность, а на уровне Президента и Премьера было дезавуировано существование «списка Кинаха» из 29 предприятий, которые планируется выставить на повторную продажу, повышенное внимание именно к «Криворожстали» объясняется тем, что тезис о незаконности её приватизации был одним из основных в ходе избирательной кампании В.Ющенко и, если не всё общество, то, по крайней мере, эксперты и медиа продолжают мониторить ситуацию, справедливо полагая, что от успеха или провала власти в вопросе о «Криоворожстали» во многом будут зависеть и её перспективы в пересмотре итогов приватизации других крупных предприятий.
Характерно, что остальные выделенные экспертами конфликты (вокруг НЗФ и вокруг облэнерго), в отличие от «Криворожстали», действительно являются чисто корпоративными. В первом случае, в качестве сторон конфликта называются группа «Приват» и В.Пинчук, во втором – Г.Суркис и К.Григоришин. В обоих случаях просматривается и попытка государственного вмешательства в корпоративный конфликт.
Что касается НЗФ, то при попытке восстановить государственный контроль над менеджментом предприятия (в ходе собрания акционеров в Орджоникидзе), отказался регистрироваться представитель ФГИ, сославшись на отсутствие соответствующих инструкций от своего руководства. В результате, председатель Фонда госимущества В.Семенюк была обвинена Премьером Ю.Тимошенко в занятии неконструктивной позиции, но, в свою очередь, сослалась на то, что Госкомиссия по ценным бумагам и фондовому рынку, не подтвердила наличия в госсобственности пакета акций предприятия. Следует отметить, что по этому вопросу ГКЦБФР приняла два диаметрально противоположных решения и у В.Семенюк был выбор относительно того, какому из них следовать. В то же время, в адрес Ю.Тимошенко прозвучал обвинения в том, что в этом вопросе она приняла сторону группы «Приват».
В споре вокруг облэнерго, заявление П.Порошенко привлекает внимание потому, что при попытке силовой смены менеджмента, предпринятой К.Григоришиным в феврале 2005 года, вторая заинтересованная сторона неоднократно намекала на то, что санкция на силовой захват предприятий была дана именно П.Порошенко, хоть и не смогла это доказать. В этом отношении, возвращение секретаря СНБО Украины к теме облэнерго через несколько месяцев после того, как конфликт формально утратил свою остроту, может являться косвенным подтверждением его заинтересованности в этом вопросе.
В конфликте вокруг «Озёрки», который обострился уже после проведения экспертного опроса, также чувствуется рука государства. Боле недели, несмотря на настойчивые требования местных властей и одной из сторон конфликта, а также вопреки судебному решению, местные власти удерживали силовые структуры области от вмешательства в конфликт, а Киев вообще игнорировал происходящее.
Тем не менее, во всех случаях, вмешательство власти в корпоративные конфликты оказалось неэффективным. При этом, в большинстве случаев, представители правительства и президентских структур в принципе отрицали свою задействованность в борьбу финансово-политических группировок, не предоставляя, однако, при этом другого внятного объяснения поведения конкретных чиновников в названных ситуациях.
Это дало повод экспертам утверждать, что правительство не контролирует корпоративные конфликты. Так считает 50% опрошенных. Ещё 25% считает, что роль правительства в урегулировании этих конфликтов деструктивна и только 12,5% видят в действиях правительства определённый конструктив.
Опубликованная СМИ информация позволяет утверждать, что финансово-политические группировки, оказавшиеся под ударом, загодя выработали стратегию недопущения конкурентов на подконтрольные им объекты. Она заключается в продаже спорных пакетов акций третьим лицам.
Сейчас трудно утверждать насколько такая продажа фиктивна или реальна, но характерно, что в трёх вышеперечисленных случаях корпоративных конфликтов, отрабатывалась одна и та же схема. Как только начался спор вокруг облнерго, было заявлено, что неопределённую часть их акций приобрела группа «Приват». Информация была подтверждена И.Коломойским и хотя величина приобретённого «Приватом» пакета не была официально объявлена, он, очевидно, был достаточен для блокирования любых инициатив К.Григоришина, поскольку после данных заявлений, острота противостояния резко снизилась. В случае с НЗФ, покупателем пинчуковского пакета был назван Виктор Вексельберг, и хотя непосредственно от него или из других источников подтверждение этой информации не поступило, нельзя не обратить внимание на то, что отрабатывается идентичная схема. Наконец, обострению конфликта вокруг «Озёрки» сопутствовало заявление М.Курочкина о том, что он продал весь свой бизнес в Украине и в частности «Озёрку» некоему неназванному лицу. В СМИ было сделано предположение, что это очень влиятельное лицо, непосредственно связанное с Президентом. Поводом для таких выводов послужил тот факт, что днепропетровские власти, ранее помогавшие вытеснит с рынка менеджмента М.Курочкина, внезапно развернулись на 180 градусов и обратились против КП «Центральный рынок». При этом, несмотря на огромное количество публикаций и сюжетов по этой теме ни лично Президент, ни Премьер, ни кто-либо из силовых министров не счёл нужным каким-либо образом комментировать данные события. В то же время, по днепропетровскому телевидению был показан материал, в котором люди, захватившие рынок утверждали, что санкцию на силовые действия получили лично от Президента.
В целом, можно утверждать, что объекты реприватизационных инициатив достаточно успешно блокируют претензии, как со стороны государства, так и со стороны конкурирующих финансово-политических групп. Причём, слабость позиций государства объясняется тем, что практически все приватизационные действия совершались в рамках действовавшего законодательства, а доказать заниженность цены на объект практически невозможно. Более того, если такие доказательства и будут найдены, невозможно в рамках юридически корректной процедуры возложить на покупателя ответственность за то, что государство запросило за конкретное предприятие цену ниже той, что было возможно выручить. За это можно привлечь к ответственности только чиновников, принимавших соответствующее решение.
В то же время, в тех случаях, когда борьбу за собственность ведут крупные финансово-политические группировки, они достаточно успешно блокируют позиции друг друга, опираясь на разные группы государственных чиновников. Фактически, как и прогнозировалось экспертами, попытка осуществить реприватизационные тезисы, провозглашённые на «майдане», привела к тому, что государство продемонстрировало свою беспомощность, а крупные ФПГ воспользовались открывшейся возможностью развязать корпоративные войны за передел собственности. Сложившаяся ситуация служит лишь к компрометации как правительства, так и президентского окружения. Кстати, не в последнюю очередь именно спровоцированные властью корпоративные войны приводят к тому, что, как указывалось выше, 2/3 экспертов считают, что политика правительства не способствует привлечению инвестиций в страну.
Очевидно, власти для предотвращения своей дальнейшей компрометации целесообразно было бы заявить о «приватизационной амнистии». В силу отсутствия конкретных юридических механизмов для возвращения в госсобственность большинства приватизированных предприятий можно было бы официально сообщить о прекращении таких попыток. Это послужило бы сигналом и для финансово-политических групп. Вряд ли бы, конечно, удалось прекратить все корпоративные войны, однако, их количество уменьшилось бы на порядок, а оставшиеся конфликты были бы быстро решены в судебных заседаниях, поскольку, без расчёта на поддержку государственных органов, ФПГ продолжили бы борьбу только в тех случаях, в которых они имеют законные права на собственность, а у проигравшей стороны не было бы расчёта тратить средства на бесконечную затяжку судебных заседаний.
Не исключено, что в большинстве случаев вопрос бы вообще решился на уровне переговоров между заинтересованными сторонами. Кстати, только в этом последнем случае и только в качестве неангажированного посредника, не принуждающего стороны к заключению мира, но способствующего конструктивным переговорам, могло бы выступить государство в лице своих представителей. Причём желательно, чтобы авторитетные посредники не принадлежали к правящим партиям и не занимали должностей, дающих рычаги влияния на ситуацию.
Идеальными посредниками были бы народные депутаты от оппозиции или неприсоединившиеся. Возможна группа от разных политических сил, но достаточно компактная (не более трёх человек) для оперативного согласования своих рекомендаций (для более крупной группы велика опасность погрязнуть во взаимных склоках). Также необходимо не навязывать посредничество, а согласовывать его, как и фигуру посредника с обеими сторонами конфликта. Заявление одной из сторон конфликта недоверия посреднику должно быть достаточным основанием для его немедленного отзыва.
Желательность обеспечить конструктивную роль государства в управлении корпоративными конфликтами дополняется также необходимостью налаживания регулярного диалога между властью и бизнесом. Наличие такого диалога позволит избежать ошибок, подобных тем, которые привели к бензиновому кризису и которые сейчас поставили на грань кризиса металлургическую отрасль. (С.Терёхин отметил сокращение украинского экспорта и объяснил это плохой конъюнктурой мировых цен на основные группы отечественных экспортных товаров, в частности на продукцию металлургических предприятий. Однако, в ходе встречи с госсекретарём А.Зинченко, директор ММК им.Ильича В.Бойко заявил, что метпредприятия несут многомиллионные убытки, часть из них уже остановлена, а другие находятся на грани остановки, по причине необоснованного повышения Кабмином тарифов на железнодорожные перевозки.
