В истории Украины банковские кризисы случались неоднократно. Чаще всего они по времени совпадали с особо острыми кризисами в экономике страны, как, например это было в 1998 и 2008 годах. Тем не менее, банки разорялись как в периоды относительной устойчивости экономики («Инко», «Градобанк», «Видродження»), так и в период полной экономической стабильности, при крепкой гривне и росте ВВП (относительно недавние примеры из 2004-2006 годов – «Киевский универсальный банк», «Гарант»). То есть данная тема актуальна в любой период времени и может затронуть любого из читателей.
Большинство дискуссий о банковских кризисах начинается, и не без оснований, с изучения особых характеристик потерявших платежеспособность финансовых институтов. Часто оказывается, что институты-банкроты плохо управлялись, а в некоторых случаях даже становились инструментами прямого мошенничества. Анализируя ситуацию в ретроспективе, можно, как правило, указать на те специфические пробелы украинской системы регулирования, которые позволили совершить эти ошибки или преступления, ставшие непосредственной причиной банкротств. Исследования подобного рода помогают совершенствовать механизмы регулирования в целях предотвращения или, по крайней мере, раннего обнаружения опасного или преступного поведения управляющих отдельных банков.
Однако предлагаю попытаться понять природу крупного кризиса, в котором подвергается опасности существенная часть банковской системы. В таких условиях ни исследование одних характеристик обанкротившихся институтов, ни ставшие «общим местом» попытка резко раскритиковать НБУ за недостатки пруденциального надзора не дадут полной картины. Возникает вопрос, действительно ли наблюдаемые недостатки ставших неплатежеспособными отечественных банков объясняют причины кризиса или банкротства банков просто являются его (кризиса) следствием. Здесь можно прибегнуть к метафоре – цепь рвется в наиболее слабом звене, но это не означает, что единственной причиной разрыва цепи являются дефекты слабейшего звена. Необходимо также понять, что вызвало натяжение всей цепи. В действительности усиление слабых звеньев способно предотвратить разрыв цепи только в том случае, если удастся успешно идентифицировать ее слабейшее звено до того, как оно порвется. Но тогда при достаточно сильном натяжении цепи разрыв произойдет в другом месте. То, есть предлагаю порассуждать о макроэкономических причинах банковских кризисов и том, как с этим вопросом ситуация обстоит в нашей стране в данный момент времени.
В нашей метафоре отдельные звенья цепи – это специфические институты, образующие финансовую систему Украины. Их прочность определяется их инвестиционными и финансовыми решениями, на которые могут оказывать воздействие органы надзора и регулирования. Натяжение цепи обусловливается широким спектром общеэкономических факторов, в особенности макроэкономическими изменениями. Когда макроэкономические силы вызывают сильное напряжение в банковской системе, слабейшие банки становятся наиболее вероятными кандидатами в банкроты. Но макроэкономическое давление является причиной банкротств в той же мере, что и слабость отдельных банков.
Признание того, что макроэкономические шоки являются важной причиной банковских кризисов, заставляет задуматься, насколько адекватна структура банковского регулирования и надзора в Украине? Но, начнем с того, что есть еще один важнейший и актуальнейший для нашей страны вопрос. Нестабильность фискальной политики служит важным источником шоков для финансовой системы. А ведь тема изменения налогового законодательства в нашей стране моднее, чем костюмы от Диора в определенных деловых кругах! Но, разве участники подобных дискуссий не понимают, что фискальные шоки могут вызывать дестабилизирующие скачки внутренних процентных ставок и – через их воздействие на инфляционные ожидания – в равной степени дестабилизирующие колебания внутреннего спроса на депозиты. Нет, конечно, существующая система налогообложения отнюдь не идеальна. Вот только постоянные разговоры о необходимости ее кардинального изменения (не подкрепленные делами) еще больше негативно влияют на банковскую систему Украины.
В ряде стран, и Украина здесь не исключение, структура государственного внутреннего долга также является в значительной степени дестабилизирующим фактором. Здесь возникает вопрос, как можно выстроить фискальную политику и политику в области государственного долга, чтобы избежать большой нагрузки на отечественную банковскую систему. Хотя мерами макроэкономической политики вряд ли можно предотвратить шоки условий торговли или мировых процентных ставок (ну разве мы можем влиять на ставку рефинансирования ФРС или ЕЦБ?), степень их воздействия на банковскую систему во многом будет зависеть от режима макроэкономической политики и в особенности денежно-кредитной политики и режима обменного курса, действующих во время возникновения шока. Смею предположить, что по-прежнему существующий в Украине фактический режим привязки гривны к доллару может способствовать пусть и маловероятному, но все же хотя бы теоретически возможному банковскому кризису. Ибо доллар в силу специфики проводимой американскими властями политики может выкинуть достаточно оригинальный фортель (да и выкидывает порой). Кстати, привязка гривны к евро – тоже не лучшее решение проблемы. А с учетом того, что сейчас происходит с евро, и вероятно, будет происходить и дальше, это еще менее приемлемый вариант. С точки зрения автора стоило бы задуматься, либо о привязке к корзине валют (все-таки их движение обычно взаимно противонаправлено, в силу чего можно рассчитывать на нивелирование резких колебаний), либо, что лучше – о режиме свободного курсообразования.
Чтобы понять это глубже, рассмотрим приспособление к неблагоприятному внешнему шоку (например, резкое изменение конъюнктуры рынка стали) при фиксированном обменном курсе с точки зрения банковской системы Украины. В теории возникающий в результате шока дефицит платежного баланса нашей страны приведет к падению внутреннего денежного предложения и росту внутренних процентных ставок. Чем выше процентные ставки, тем труднее отечественным заемщикам будет обслуживать свои долги перед банковской системой Украины. А сокращение банковского кредита, которое сопровождает падение денежного предложения, окажет дополнительное давление на заемщиков и, следовательно, на те же украинские банки. В дополнение к этому неблагоприятный внешний шок сам может вызвать ухудшение качества банковских активов – например, вполне логичное снижение капитализации украинских металлургических заводов, следствием чего станет снижение стоимости заложенного под кредиты в банках имущества. Механизмы приспособления при гибком обменном курсе имеют важные отличия. В таком случае внешний шок приведет к снижению обменного курса гривны и росту уровня внутренних цен. Это снизит реальную стоимость банковских ссуд до уровня, при котором они могут быть фактически оплачены, одновременно уменьшая реальную стоимость банковских обязательств в той степени, которая требуется для сохранения платежеспособности украинских банков. Из этого следует, что приспособление при гибких обменных курсах будет существенно менее травмирующим для весьма еще хрупкой банковской системы нашей страны, чем при фиксированном, привязанном к какой-то иностранной валюте курсе. При фиксированных курсах приспособление к крупному шоку может оказать на банковскую систему невыносимое давление. А если приходится делать выбор между сохранением банковской системы и режимом обменного курса, вероятно, важнее спасать банки.
Добавлю к этому еще два предостережения. Во-первых, при высокой степени долларизации отечественной финансовой системы снижение обменного курса соответственно меньше воздействует на реальную стоимость финансовых активов и обязательств. Во-вторых, в долларизованной экономике, где фиксация обменного курса вызывала доверие, структура активов и обязательств будет отражать ожидания стабильности обменного курса и, как следствие, вызовет накопление номинированных в долларах долгов. Это сделает приспособление к изменению обменного курса особенно разрушительным для платежеспособности банков, так как значительный курсовой риск будет скрыт в форме кредитного риска.
Но, проблемы, к которым приводят неконтролируемые кредитные бумы, это важная тема, но сейчас не об этом. В чем специфика банков? Почему банковская индустрия так склонна к кризисам и почему возникает особая заинтересованность в предупреждении и разрешении таких кризисов? Банки работают как рычаг. Управляя своими инвестициями, они повергают риску чужие деньги. Из того факта, что банки используют заемные средства, следуют два важных вывода. Во-первых, капитал играет роль «подушки» между неблагоприятными шоками и банкротством. И поскольку «подушка» у банков относительно тонкая, небольшие шоки способны привести банки к банкротству. Таким образом, капитал является важнейшим буферным запасом для банков и, как и в случае с другими буферными запасами, величина требуемого капитала зависит от изменчивости среды, в которой банк действует. И здесь должен сделать одновременно комплимент и замечание Нацбанку – столько лет последовательно бороться за приведение капитализации украинских банков к более или менее приближенным к европейскому уровню в 5 миллионов евро, и в последний момент отступить, дав невероятную по времени поблажку, едва ли не на три года. Кто-то готов гарантировать, что подобное послабление не стало причиной банкротства, скажем, тех украинских банковских учреждений, которых «подкосил» кризис 2008-2009 годов?
Какие последствия для структуры банковского регулирования и надзора в Украине вытекают из существования высокой нестабильности макроэкономической среды в нашей стране? Применительно к установленным соотношениям между величиной активов и собственным капиталом мы отмечаем, что капитал банка может рассматриваться как буферный запас, который позволяет ему выдержать шоки качества активов без потери платежеспособности. Наша реальность обусловливает большую нестабильность доходов и величины собственного капитала украинских банков, чем в индустриальных странах. Тогда возникает вопрос: подходят ли стандарты адекватности капитала Банка международного развития (Базель-2) для нашей страны? Или банки Украины должны быть более капитализированы, чем банки в индустриальных странах? Второе утверждение, на взгляд автора, ближе к истине. Тогда, снова же не понятна излишняя доброта Нацбанка по отношению к недокапитализированным банкам, о чем было написано выше.
Трудно припомнить крупный банковский кризис, в котором какой-либо макроэкономический шок не сыграл бы своей роли. Такие шоки могут принимать разнообразные формы и различными путями воздействовать на платежеспособность банков. Крупный спад экономической активности, ухудшение условий торговли или другие неблагоприятные шоки для национального благосостояния снижают прибыльность банковских заемщиков. Некоторые из них оказываются не способны обслуживать свою банковскую задолженность; таким образом, хорошие ссуды превращаются в проблемные. Финансирование шоков может потребовать внезапного сокращения банковских балансов с неблагоприятными последствиями для «здоровья» заемщиков и, следовательно, банков.
Но значительно чаще шоки цен на активы воздействуют на банки косвенным образом. Например, в течение периода, предшествовавшего чилийскому банковскому кризису, банкам было позволено осуществлять займы в иностранной валюте, но запрещено принимать на себя курсовой риск. В результате требовалось, чтобы кредиты, финансируемые за счет иностранных заимствований, были деноминированы в иностранной валюте. Предполагалось переместить валютный риск с банков на предприятия, которым банки предоставили кредиты. Но после неожиданной девальвации многие фирмы обнаружили, что не способны выплатить свои кредиты вовремя и в полном объеме. Следовательно, курсовой риск, с которым сталкивались нефинансовые фирмы, был фактически в существенной степени перенесен на банковскую систему в форме кредитного риска. Если же вернуться к нашим реалиям, то, несмотря на ряд негативных моментов, которые могут быть вызваны резким ограничением валютного кредитования, чилийский пример (неоднократно описан в экономической прессе) являет собой неслабый довод в пользу такого решения. Хотя, судя по настроению руководства страны, потенциальные неприятности явно недооцениваются – провластные депутаты инициируют расширение валютного кредитования и на те структуры, которые не имеют поступлений в инвалюте.
И напоследок один забавный момент. Хрупкие финансовые системы, такие как в Украине, усложняют проведение макроэкономической политики и по другим направлениям. Так, например, выбор темпа снижения инфляции. Быстрое замедление инфляции может повлечь высокие процентные ставки и медленный рост денежного предложения, особенно если быстрое снижение инфляции вызывает меньше доверия, чем менее быстрое. Удивительно, непопулярно, но факт!
Вячеслав Бутко
