Прочитав предыдущую статью читатель задастся вопросом – как же так произошло, что Рузвельт избирался четыре раза, если его политика продлевала и углубляла экономическую катастрофу? Многое может объяснить невежество и готовность верить в лучшие намерения президента. В 1932 году Рузвельт разгромил Гувера, обещая сократить роль государства. Вместо этого, он расширил его роль, но сделал это с фанфарами и «беседами у камина», регулярными радиообращениями которые гипнотизировали отчаявшихся людей. К тому времени, как они осознали, что его политика вредоносна, началась Вторая мировая война, люди сплотились вокруг своего главнокомандующего, и мало кто хотел менять коней на переправе.
Вторая мировая война привела не только к страшной бойне, но и к оживлению торговли Америки с ее союзниками. Возобновление торговли пошло ей на пользу. Резкое увеличение денежной массы компенсировало высокие издержки «нового курса», но вызвало проблему, которая ощущается по сей день: год за годом на доллар можно купить все меньше товаров и услуг. Решающее значение имело то, что администрация Трумэна, сменившая рузвельтовскую, не была настроена «громить» частных инвесторов, и, в результате, эти инвесторы вновь «вошли в экономику» и обеспечили мощный послевоенный бум. В конце концов, Великая депрессия завершилась, но сегодня мы должны помнить о ней как об одной из самых больших и трагических неудач государственной политики в экономической истории.
Итак, еще при Гувере четыре шага в сфере экономической политики, предпринятых федеральными властями, превратили обычную рецессию в Великую депрессию: речь идет о повышении таможенных тарифов, усилении влияния профсоюзов, увеличении предельных ставок налогообложения и сокращении денежной массы. Кстати, нынешний президент США Б. Обама в том или ином варианте взял на вооружение первые три из этих четырех мер.
Проведем сравнительный анализ ошибок времен Великой депрессии с нынешними действиями. Тарифный закон Смута-Хартли был принят Палатой представителей Конгресса США в мае 1929 года – еще до биржевого краха, последовавшего в октябре 1929-ого, – и введен в действие в июне 1930-го, несмотря на возражения ряда экономистов и нескольких ведущих представителей деловых кругов. Хотя большая часть зарубежных товаров по-прежнему ввозилась беспошлинно, 60-процентное повышение тарифов затронуло 3200 видов импортируемой в США продукции. Более того, большая часть пошлин исчислялась в долларах на единицу товара, так что в результате последующей дефляции реальный размер тарифов увеличился. Этот шаг тогда спровоцировал 60 других государств на ответную меру – введение собственных импортных тарифов. Повышение пошлин и экономическая рецессия к 1933 году привели к снижению общемирового товарооборота примерно на две трети, а уровень безработицы в США, составлявший к моменту принятия Закона Смута-Хартли 7,8%, увеличился в 1933 году до 25,1%.
В 2007 году тогда еще сенатор Обама был одним из инициаторов законопроекта «О справедливых валютных отношениях», предусматривавшего введение компенсационных пошлин на товары, импортируемые из стран с нерыночной экономикой, искусственно занижающих курс своих валют. Хотя этот акт был направлен в первую очередь против Китая, его положения были распространены также на Мексику и Канаду. Вступление этого закона в силу, несомненно, вызвало ответные шаги. Особенно уязвимы США к «возмездию» со стороны Китая, ведь они зависят от этой страны в плане финансирования дефицита нашего текущего баланса. Кроме того, в ходе предвыборной кампании нынешний президент США выступил против вступления в действие нескольких двусторонних торговых договоров, уже подписанных, но еще не ратифицированных. Справедливости ради отметим, что во время обсуждения в Конгрессе законопроекта о «пакете» финансовых стимулов на 2009 год уже, будучи президентом, Обама призвал проявить осторожность в отношении любых пунктов, отдающих предпочтение отечественным производителям и способных вызвать ответные «карательные меры» со стороны других государств.
Теперь о рынке труда. Принятый в 1931 году Закон Дэвиса-Бейкера о трудовых отношениях предусматривал следующее: оплата труда рабочих, занятых в строительных проектах, финансируемых из федерального бюджета, не должна быть ниже ставок, принятых в данной местности для аналогичных работ. В 1935 году этот акт был дополнен Законом Вагнера, гарантировавшим рабочим право на вступление в профсоюзы, коллективные переговоры и забастовки. Наконец, в 1938 году был принят Закон о справедливых трудовых стандартах, устанавливавший минимальную зарплату на федеральном уровне. Все эти законодательные акты привели к повышению реальных издержек на оплату труда, особенно в промышленности, и во многом способствовали существенному повышению уровня безработицы в годы Великой депрессии.
Возвращаемся в «свежие» времена. Еще будучи сенаторам Обама был одним из авторов проекта Закона «О свободе выбора для работника», внесенного в Конгресс в 2007 году: главным результатом его принятия стала отмена тайного голосования при создании профсоюзной ячейки на предприятии. Другой пункт законопроекта дает американскому правительству полномочия устанавливать условия коллективного договора для фирм с вновь созданными отделениями профсоюзов, если их руководство и профсоюз не договорятся на этот счет в течение установленного срока. Кроме того, Обама последовательно выступает за повышение минимальной зарплаты – а это приводит к увеличению уровня безработицы среди молодых американских неквалифицированных работников.
Ну и о налогах. В 1932 году, за год до того, как Великая депрессия достигла дна, в соответствии с Законом о государственных доходах предельная ставка федерального подоходного налога для физических лиц была повышена с 23% до 63%, для юридических лиц – с 12% до 13,75%, а налог на недвижимость вырос вдвое. Закон о государственных доходах 1936 года увеличил предельную ставку индивидуального подоходного налога в США до 79%, а налога на нераспределенную прибыль корпораций – до 42%. Результатом принятия этих двух законов стал беспрецедентный для мирного времени рост федеральных налогов и затягивание Великой депрессии за счет значительного ослабления стимулов к труду, накоплениям, инвестициям и повышению производительности.
Сейчас в этом направлении Обама предлагает сочетать налоговые льготы для семей с низкими и средними доходами с существенным повышением предельной ставки налога для семей с совокупным доходом более 250 000 долларов в год, и несколькими выборочными изменениями в налогообложении юридических лиц. В соответствии с его планом предельная ставка подоходного налога должна быть повышена с 35% до 39,6%, налога на зарплату – с 1,45% до 5,45%, а налога на приращение капитала и дивиденды – с 15% до 20%. Таким образом, совокупная предельная ставка налогообложения увеличится с 36,45% до 49,55 %, что обернется сокращением чистой прибыли от увеличения доходов примерно на одну пятую. Кроме того, Обама не предлагает каких-либо сокращений подоходного налога для юридических лиц, хотя сегодня по его уровню США занимают второе место среди промышленно развитых стран. С одной стороны, предложенные Обамой ставки федеральных налогов не представляют собой ничего из ряда вон выходящего по сравнению с уровнем налогообложения, существовавшим до того, как его сократил Рейган, однако они будут существенно выше, чем те, что действовали в последние годы – причем это повышение происходит в тот момент, когда во многих других государствах налогообложение физических и юридических лиц снижается. Куда пойдут «длинные» деньги инвесторов?
Сегодня, задним числом, происхождение Великой депрессии удивительно напоминает нынешнюю ситуацию – за одним важным исключением. С 1921 по 1927 год Федеральная резервная система увеличила денежную массу примерно на 60%, что способствовало резкому росту котировок акций. Однако в начале 1928 года ФРС начала проводить «ограничительную» монетарную политику, и это продолжалось до конца мая 1929 года; в три этапа процентная ставка была повышена с 3,5% до 5%. Это и стало причиной обвала фондового рынка в октябре 1929 года. Падение котировок акций и последовавшая за этим общая дефляция привели к существенному росту спроса на денежные средства. Однако после краха Bank of the United States в декабре 1930 года ФРС вновь повысила процентную ставку (это произошло в начале 1931 года). С 1929 по 1933 год денежная масса сократилась примерно на треть: ее рост сдерживал золотой стандарт, хотя Федеральный резервный банк Нью-Йорка постоянно призывал увеличить объем денег в обращении. За этот период количество банков в США – из-за волны банкротств и слияний – также уменьшилось на треть. Это сочетание резко усилившегося спроса на деньги и существенного сокращения денежной массы стало основной причиной первого этапа Великой депрессии. Период «дефицита денег» закончился лишь в 1933 году, когда президент Рузвельт повысил цену на золото на 75%, что вновь сделало возможным увеличение денежной массы. Однако в 1936-1937 годах ФРС распорядилась о двойном увеличении объема обязательных банковских резервов, что обернулось недолгим, но резким спадом 1937-1938 годов, который также стал одним из этапов Великой депрессии.
Монетарная политика, результатом которой стала нынешняя рецессия, была во многом аналогична курсу, спровоцировавшему первый этап Великой депрессии. В 2001 – начале 2004 года ФРС проводила «расширительную» монетарную политику; федеральная процентная ставка была ниже уровня инфляции, что способствовало буму на рынке жилья и повышению котировок акций. Затем, с середины 2004 до середины 2007 года федеральная ставка была повышена на 4,25 процентных пункта, что привело к снижению инвестиций в жилую недвижимость США начиная с весны 2006 года, а с осени 2007-го – к падению котировок на фондовом рынке и объема производства.
Как и в 1930-х годах, снижение стоимости акций и дефляция чрезвычайно повысили спрос на деньги и иные финансовые инструменты, например, краткосрочные казначейские обязательства. Главное отличие нынешней ситуации от того периода заключается в том, что с середины 2007 года ФРС проводила весьма энергичную монетарную политику, сократив федеральную ставку рефинансирования на 5 процентных пунктов. Более того, с осени прошлого года Федеральная резервная система приступила к масштабной скупке целого ряда государственных и частных финансовых инструментов: в результате сейчас монетарная база по сравнению с августом 2008 года увеличилась вдвое. Этот резкий поворот в монетарной политике стал в первую очередь результатом выводов, сделанных председателем ФРС Беном Бернанке на основе изучения ошибок, допущенных в этой сфере в 30-е годы.
Чрезвычайно быстрое увеличение монетарной базы с августа прошлого года стало, пожалуй, правильным ответным шагом на значительное увеличение денежного спроса, и, скорее всего, увенчается куда более эффективным результатом, чем любые планы по стимулированию экономики из бюджетных средств. В тот момент, когда вновь наметится некая общая инфляция, а доверие к надежности немонетарных активов повысится, денежный спрос снизится до нормального уровня по отношению к совокупным доходам.
В этот период ФРС и администрация Обамы столкнулась с весьма трудным выбором – допустить ли им раскручивание инфляции или быстро повысить процентные ставки во избежание такого исхода. Первый вариант равносилен бездействию, второй требует продажи большей части финансовых активов, оказавшихся в распоряжении ФРС. И этот трудный выбор придется делать в крайне непростой обстановке. Второй вариант также был чреват переходом рецессии на траекторию в форме буквы W: попытки избежать высокого уровня инфляции приведут к затягиванию периода слабого экономического роста. Но, как видим, Бернанке выбрал умеренное усиление инфляции, следствием чего стало снижение курса доллара, начавшееся летом этого года. Возможно, это – меньшее из зол.
Надо осветить и еще одно направление экономической политики, проводившейся как гуверовской, так и рузвельтовской администрацией, тем более, что в Украине его преподносят как исключительно правильное, достойное подражания. Оно заключалось в значительном увеличении расходов федерального бюджета на инфраструктурные проекты, особенно строительство ГЭС. Эти программы не приводили к сокращению совокупного объема производства, однако – с учетом мер, принимавшихся на других направлениях, – они не смогли стать инструментом, позволявшим эффективно сократить глубину и длительность Великой депрессии. В 1990-х годах правительство Японии инициировало еще более масштабную программу по развитию инфраструктуры, но и эта программа никак не повлияла на крайне слабый экономический рост в стране, темпы которого оставались неизменными целое десятилетие. Напомним, что одним из главных элементов предлагаемого президентом Обамой «пакета» финансовых стимулов являлось существенное увеличение расходов федерального бюджета на инфраструктуру. НО. председатель ФРС Бернанке тогда с полным основанием заявил: «Увеличение бюджетных расходов вряд ли сможет обеспечить устойчивое оживление экономики, если оно не будет сочетаться с решительными мерами по дальнейшей стабилизации и укреплению финансовой системы». То есть, в Штатах решили повременить с «общественными» работами в области инфраструктуры.
Самый важный урок, который можно извлечь из анализа Великой депрессии, заключается в следующем: необходимо избегать повторения шагов – особенно в совокупности, – которые в свое время усугубили и затянули Великую депрессию. Но, некоторые из этих мер – ограничение международной торговли, укрепление позиций профсоюзов, шаги по поддержанию цен на некоторые товары и трудовые услуги, а также повышение налогообложения зажиточных граждан и доходов с капитала – и сегодня пользуются популярностью в США по политическим мотивам. Как и в Украине – речь о профсоюзах, сдерживании цен.
Один важный урок, который вроде бы извлекли из опыта 30-х – не сокращать денежную массу в ответ на повышение спроса на деньги. Второй серьезнейший урок – правда, до сих пор не усвоенный – заключается в том, что рост государственных расходов на развитие инфраструктуры, при всей популярности и полезности этой меры, не является эффективным способом борьбы с рецессией. В этом плане я могу только согласиться с выводом председателя ФРС Бернанке, заметившего, что нужно пересмотреть существующие нормы регулирования рынков капитала, правила бухгалтерской отчетности и другие аспекты режима регулирования, гарантируя, чтобы они не вносили чрезмерного «проциклического» элемента в деятельность финансовой системы и экономики в целом.
